Том 3

Не последнее место в эстетическом воспитании занимает поэтическое слово. Оно приходит к человеку еще в дошкольном возрасте, пробуждая его интерес не только к высокоорганизованной речи, но и к особому видению мира. Бывает счастливо, когда именно в этом возрасте закладываются художнические основы будущего поэта — музыкальный слух (обязательно — внутренний), обостренный взгляд (не обязательно — буквальный), в обыкновенном подмечающий необыкновенное, особенно в связях вещей, событий. Одним словом, в это время еще неосознанно начинают лепиться таинственные контуры мира.

Казалось бы, в этом начальном звене художественного воспитания у нас более или менее дело обстоит благополучно. Не в практическом плане воспитания, а в плане наличия воспитательного материала. У нас детская литература довольно богатая. Есть имена детских писателей, широко известных не только в нашей стране. Вместе с тем у литературы для детей, главным образом в ее поэтической части, есть, на мой взгляд, один существенный недостаток. Все ведущие поэты, работавшие в этом жанре — К. Чуковский, С. Маршак, работающие сейчас — С. Михалков, А. Барто, создавали и создают свои вещи преимущественно на городском материале. По существу, деревенские дети — а они составляют добрую половину наших детей — находятся вне поэтического мира той трудовой, производительной природы, которая их окружает и которую помогла бы раскрыть им поэзия. Конечно, «Дядя Степа» полезен и для деревенских ребят, но окружающий их материал мог бы породить своего, более близкого и понятного им героя.

Мне уже приходилось высказывать эти претензии к детской поэзии. Кое-кто оспаривал мою мысль тём, что деревня, мол, идет к городу, а поэтому деревенских детей надо готовить к этому факту. Но, во-первых, когда это будет? А до этого поэзии предлагают ходить поверх детских голов. Во-вторых, стирание граней между городом и деревней некоторые видят прежде всего в плане культуры и быта, что обнаруживает слабость и городской поэзии для детей. Действительно, она акцентирует свое внимание на быте, нечасто выходя на природу, а если и случается такое, то природа чаще всего бывает дачная, то есть тоже по-своему бытовая.

В качестве примера приведу такой факт. Кто из нас, более старших, не помнит знаменитую елочку: «В лесу родилась елочка, в лесу она росла»? Из букварей и детского обихода она ушла давно. Возможно, эта елочка и устарела. Не стал бы ее оплакивать, если бы поздней в букварях не появилась другая, далеко не лучшая:

Елка наша, елочка,

Колкая иголочка.

Фонарики-огоньки,

Золотые светлячки.

В этой безобидной на вид смене елочек уже видна порочная педагогическая тенденция: от природы — в комнатный мир.

Природа всегда была и будет главным эстетическим цехом человечества. Для пользы воспитания было бы куда лучше, если бы в поэзии для детей перевес был на стороне природы — земли и хлеба, реки и леса, то есть всего того, что окружает сельских детей. Интерес ко всему этому было бы полезно пробудить и в городских детях. Теперь уже не только деревне надо идти к городу, но и городу пора делать заметные шаги к деревне в смысле его приближения к природе.

Те же недостатки художественного воспитания обнаруживаются и потом, когда ребенок садится за букварь. Мне пришлось просмотреть множество букварей, школьных хрестоматий и учебников почти за все годы Советской власти. Слишком заметно, что и в их поэтической части они модернизировались не в лучшую сторону. Из них все больше и больше уходила педагогическая классика, на которой воспитывались многие поколения. Сколько игры, будившей детскую фантазию, было в стихотворении о лисе, бежавшей по лесу, и тетереве, сидевшем на дереве.

— Слушай, батюшка Терентий,

Я ведь в городе была.

— Бу-бу-бу, — бормочет птица, —

Ну была так и была.

— Слушай, батюшка Терентий,

Я приказ там добыла.

— Бу-бу-бу, — бормочет птица, —

Добыла так добыла.

— Чтобы вам, тетеревам,

Не сидеть по деревам,

А гулять кто где захочет

По зеленым по лугам.

Здесь все живо и предметно, здесь не просто поэзия, а еще и зачатки драматургии. Есть характеры, столь нужные для детской игры, есть загадка, которую ребенку радостно разгадать. Куда клонит лиса? И разгадка приходит к ребенку из новой игры лисицы и тетерева. Мне кажется, мотивы модернизации поэтического состава букварей были вульгарно-социологические, иначе чем можно объяснить появление в одном из них такой примитивной сухомятины:

Фабричный цех, колхозный стан

К труду всегда готовы,

Ведь каждый выполненный план —

План достижений новых.