Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы

Другой. Смотрите, смотрите — сверкает…

Другой. Да, да: солдаты обнажили сабли…

Другой. Дом окружен кавалерией.

Другой. Обнажили сабли!

Другой. Опять кровопролитие?

Другой. Слушайте! Слушайте!

Другой. Опять кровопролитие?

Другой. Паника?

Бандини(выбегая вперед, проталкиваясь). Что случилось?

Все столпились на балконе в волнении.

Фиески. Что случилось? Дерутся?

Снова доносятся крики.

Группа(охваченная дрожью). Да здравствует Фламма! Пойдемте вниз! Пойдемте вниз.

Нерва. Я поведу вас!

Он поворачивается, бежит к двери, некоторые следуют за ним, исчезают.

Бандини. Дерутся?

Некоторые. Да, да. Не видите?

Другие. Нет, нет. Солдаты — ни с места.

Один из них. Не решаются.

Другой. Он обращался с речью. Толпа проходит перед домом.

Другой. Больше не видно ничего. На улице темно.

Другой. Толпа несет его.

Другой. Зажигают факелы!

Другой. Слышите? Поют.

Другой. Песенку Просперо Гальбы!

Другой. Серенаду в честь императрицы!

Другой. В честь Елены Комнены, императрицы трапезундской!

Шутка вызывает у некоторых смех. Веселье передается другим. Внезапно зараза улицы овладевает более вульгарными из них.

Другой. Торговки гнилым хлебом…

Другой.…запаленными лошадьми…

Другой.…загнанными волами…

Фиески.…тупоголовыми сенаторами…

Бандини.…расслабленными генералами…

Фиески.…мнимыми князьями…

Один из группы(запевая).

Пусть зерно-то и подгнило,
Лишь бы денег много.

Другие(хором). В Трапезунде — много!

Взрывы хохота.

Фиески. Императрица-мать у окна падает в обморок в объятия мажордома.

Один из группы (запевая).

Анна Комнена
Очень быстро тает.

Другие(хором). Мешки считает.

Взрывы хохота.

Бандини. Где Просперо Гальба?

Один. Может быть, там. Выступает перед толпой.

Другой. Десять тысяч голосов!

Бандини. Майский привет супруге Цезаря!

Один из них(запевая).

Самый прочный
У его супруги трон.

Другие(хором). В Трапезунде он!

Взрывы хохота. Вдали слышно чудовищное пение толпы. Образ чарующей и ненавистной женщины овладевает смущенным воображением, разжигает чувственность насмешников.

Бандини. Скажи, со сколькими царями, со сколькими императорами, сколькими умершими князьями породнился дряхлый Бронте, женившись на Комнене? Ты знаешь, Фиески?

Фиески. С девятнадцатью царями, с восемнадцатью императорами, семьюдесятью семью владетельными князьями, с девятью десятками протосебастов, со ста пятнадцатью дворцовыми палатинами, со всей придворной гнилью Византии!

Один из группы(напевая).

Вот так веночком
Славным увенчали.

Другие(хором). Бронте повенчали!

Взрывы хохота среди грубых шуток. Дыхание пошлости проникает в комнату. Говор толпы переходит в гул.

Явление второе

Входят Джиордано Фауро и Сиджисмондо Леони.

Фауро. Не оскорбляйте Комнену в доме Руджеро Фламмы.

Некоторые. Фауро, Леони!

Другие. Почему?

Другие. Откуда вы?

Другие. Какие известия?

Фиески. Комнена — святая здесь. Поняли?

Некоторые. Почему? Почему?

Фауро. Благодаря ненависти и, может быть…

Останавливается.

Фиески. Сивилла изрекла.

Бандини. Что вы хотите сказать?

Фауро. Я уверен, что вся ваша ненависть и ненависть всей этой толпы, что воет внизу, на улице, не сравняется с ее ненавистью…

Некоторые. Ккому?

Фауро. К старику. И может быть…

Бандини. И может быть?

Фауро. Не знаю. Нужно было видеть ее сегодня на трибуне, во время речи Руджеро Фламмы. Ее глаза были устремлены на него с таким упорством, что ему не раз приходилось поворачивать лицо в ее сторону и останавливаться. Ах, великое было зрелище сегодня, великий поединок! Бронте сидел на своей скамье, неподвижный, сосредоточенный, со всей своей молчаливой силой. Виден был один его огромный череп, гладкий, как речной булыжник, и на черепе налитый кровью шрам…

Фиески. Известно, что в торжественных случаях он подновляет свой шрам румянами, как девка, занимающаяся своими веснушками.

Фауро. Не важно. Знак налицо, и глубокий знак.