Том 3. Грабители морей. Парии человечества. Питкернское преступление (с илл.)

Остров Таити, как и большая часть Полинезии, есть не что иное, как громадные части гор исчезнувшего континента, который был продолжением старой Азии.

Если вы начертите в Тихом океане многогранник, вершинами которого были бы Новая Зеландия, острова Уэльские, архипелаг Мореплавателей, Сандвичевы острова, острова Воскресения, архипелаг Туамоту, и посередине которого заключались бы острова Тонга, Фиджи, Кука, Самоа, Маркизские, Таити и все остальные маленькие группы островков, то заключите в этой фигуре одинаковое желтолицее население, довольно сходное с населением Индостана, роста среднего, прекрасно сложенное, с грациозными манерами, имеющее одинаковую религию, с одинаковыми нравами и обычаями, говорящее на одном языке, все племена и ветви которого сразу узнаются вами, как принадлежащие к одной семье, и называются одним общим именем маори.

Подобные факты могут быть объяснены только существованием в глубокой древности обширного континента, исчезнувшего во время какого-нибудь грандиозного геологического переворота и оставившего после себя несколько групп островов.

Иначе нельзя объяснить, каким образом обитатели островов Сандвичевых, Таити, Воскресения и Новой Зеландии, совершенно не знавшие друг друга до появления европейцев с их усовершенствованными способами передвижения, говорили на одном языке, имели одинаковые предания о сотворении мира и одинаковые религиозные верования.

Эта версия находит подтверждение в одной старой легенде, сохранившейся на всех этих островах. Среди прочего в ней говорится:

«Давным-давно эти острова составляли два большие материка, населенные желтыми и черными людьми, вечно враждовавшими друг с другом. Но богам скоро надоели эти постоянные ссоры, и они поручили Океану помирить их; тогда последний затопил оба материка, и после уже нельзя было его заставить возвратить раз приобретенное. Одни вершины гор и высоких плоскогорий были властью богов спасены от яростных волн».

Некоторые ученые, чтобы объяснить странность приведенных мною фактов, полагали возможным допустить гипотезу, что островитяне могли сообщаться между собой при помощи своих пирог. Но это не давало ключа к загадке, так как страны, которые в древности — как, например, Аравия и Индия, Мадагаскар и Африка и множество других — имели между собой контакты, несмотря на это, не заимствовали друг у друга ни языка, ни обычаев; впрочем, самый меньший недостаток этой гипотезы состоит в том, что она абсолютно невозможна. Вот что по этому поводу говорит де Бовис:

«Я не знаю, какой моряк мог бы допустить мысль, что пироги, как бы они ни были хорошо построены и усовершенствованы, могли переплывать пространства в 500 или 600 миль, не имея притом никакой определенной цели и предоставленные всецело изменяющемуся направлению ветра, дующего в разных направлениях в зависимости от времени года.

Затем, как могли бы они положить в свои пироги достаточно припасов даже для того, чтобы провести в море недели две? И если допустить, что ветер мог их вынести в открытое море и навсегда удалить от своего берега, то для того, чтобы они могли достичь какого-нибудь другого, надо еще предположить, что у них как раз было взято с собой достаточно провизии для такого дальнего пути».

Еще одно доказательство древности этих народов, которые некогда обитали на одном континенте, заключается в совершенстве их форм (в особенности таитяне, мужчины и женщины похожи на греческие статуи), а главным образом в развитии их ума. Достаточно пробыть среди них совсем немного времени, чтобы убедиться, что перед вами находятся отпрыски одной из могущественнейших рас древности.

Я не могу удержаться, чтобы не привести пример. Когда на остров Таити прибыли протестантские миссионеры, царствовавший в то время над всем архипелагом Помаре Великий не только принял христианство, но немедленно ввел у себя правление по образцу английского и созвал парламент, которому поручил составить кодекс.

Нет сомнения, что подобная попытка у других, так называемых диких народов обязательно бы провалилась благодаря своей неприменимости, но на Таити она имела результат, который мы увидим дальше.

Во время обсуждения кодекса о карательных мерах дебаты о наказании за убийство заняли два заседания: речь шла о том, можно ли проливать рукой закона кровь человека в каком бы то ни было случае.

Собрание объявило, что не будет руководиться ни своими обычаями, ни древними предрассудками, а только разумом и справедливостью. Было предложено два наказания: смертная казнь и вечное изгнание на необитаемый остров.

Первым, кто потребовал слова, был Гитоти, верховный вождь папекти. Вся его речь, точно так же как и последующие, взята из летописей этой страны. Он встал, поклонился председательствующему и произнес: