Том 3. Из дома вышел человек

Показания по существу дела Я знал о существовании группы Хармса — Введенского, в которую входили писатели Хармс, Введенский, Бахтерев, Разумовский, художники Глебова, Порэт, Гершов, а также Калашников и ему подобные. Существование образцов реакционного творчества (картины филоновской школы Порэт и Глебовой), любовь к старому строю, антисоветская сущность детских произведений Хармса, Введенского и личные беседы с ними, в которых они выявляли себя как убежденные противники существующего строя, свидетельствовали об антисоветских убеждениях названной группы литераторов. Эта группа в лице Хармса, Введенского и Бахтерева пыталась вовлечь меня в число своих членов. Они считали меня человеком, близким им по политическим убеждениям, враждебным современности, в чем их укрепляли еще слухи о том, что я якобы княжеского происхождения. Кроме того, в моем лице — секретаря детского сектора издательства «Молодая гвардия» — группа Хармса и Введенского могла рассчитывать укрепить свое влияние в детском секторе, а первоначально в «Еже» и «Чиже» для проталкивания своей контрреволюционной, антисоветской продукции. <С июня по ноябрь м<еся>ц этого года я неоднократно встречался с Хармсом и Введенским в редакции. В июле м<еся>це вместе с Введенским были у Калашникова. С Хармсом встречался в частной обстановке однажды на квартире Порэт и Глебовой и однажды у некоей Держ и неоднократно возвращался с работы в обществе Хармса. И Хармс и Введенский предложили в разных случаях, но в одинаковой форме перейти с ними на «ты», причем в этот переход на «ты» они вкладывали какое-то важное для них содержание. Хармс, например, сказал мне, многозначительно подчеркивая свои слова: «Я очень редко перехожу на „ты“, но если перехожу, то очень крепко». В октябре м<еся>це я был на квартире у Разумовского, где присутствовал и Бахтерев. Кроме этого, Хармс и Введенский приглашали меня неоднократно на попойки, организуемые группой у Калашникова.>[23]В тех детских произведениях, которые печатались в Ленгизе, группа протаскивала в детскую литературу враждебную, антисоветскую идеологию. Произведение Хармса «Что мы заготовляем на зиму» сознательно подменяет социально-политическую тему о жизни пионерского лагеря темой естествоведческой в буржуазном разрезе, что является очевидным образцом вредительства на идеологическом фронте. Советский детский читатель очень хорошо узнает из книжки Хармса, что следует из овощей заготовлять на зиму, но ничего не узнает о задачах и целях пионерского лагеря. Детская книжка Введенского «Письмо Густава Мейера» сделана по формальному принципу и с привлечением приемов поэтической зауми. Я был свидетелем того, как Введенский, перередактируя эту поэму, шел в построении новой редакции не от темы, а от созвучия в сочетаниях слов. В силу этого это произведение является ярким примером приспособленчества, под которым скрывается антисоветская сущность стихотворения. Введенский пишет: «Потом пошли мы с толпой ребят в один большой и зеленый сад, где много сытых капиталистов, увидев плакаты „Долой фашистов“, от страха дрожа бежали от нас» и т. д.