Том 3. Карлссон, который живет на крыше [Крошка Нильс Карлссон и др.]

— Ладно, оставлю, — пообещал Малыш, — хотя вообще-то это несправедливо, ведь вы уплетали торт целых семь-восемь лет еще до того, как я родился.

— Нечего болтать, я желаю съесть большой кусок, — ответил Буссе и закрыл дверь.

Едва дверь за ним закрылась, как послышалось знакомое жужжание и в комнату влетел Карлссон.

— Никак уже начали? Сколько вы успели съесть?

Малыш успокоил его, сказав, что они еще не успели ничего съесть.

— Отлично, — обрадовался Карлссон.

— А ты не хочешь сказать: «Имею честь поздравить…»? — спросила Карлссона Гунилла.

— Да, хочу, имею честь, — пробубнил Карлссон, — где я буду сидеть?

Для Карлссона на столе не было чашки. Заметив это, он насупился и выпятил нижнюю губу.

— Раз такая несправедливость, я не играю. Почему мне не поставили чашку?

Малыш поспешил отдать ему свою чашку. Потом он осторожно, на цыпочках, пошел на кухню и принес оттуда еще одну чашку.

— Карлссон, у меня теперь есть собака, — сообщил, вернувшись, Малыш. — Ее зовут Бимбо.

И он показал на спящего в корзине Бимбо.

— Вот как, очень приятно, — ответил Карлссон, — передай-ка мне вон тот бутерброд… и тот… и этот!

— Да, я принес тебе подарок на день рождения. Ведь я же самый добрый на свете, это уж точно.

Он вынул из кармана брюк свисток и протянул его Малышу:

— Этим свистком ты можешь подзывать своего Бимбо. Я тоже подаю сигналы свистком своим собакам, хотя всех моих собак зовут Альберг и они умеют летать.

— Каждую из них зовут Альберг? — удивился Кристер.

— Да, так зовут всю тысячу моих собак. А когда мы начнем резать торт?

— Спасибо, дорогой Карлссон, за свисток, — сказал Малыш. — Вот здорово будет подзывать свистком Бимбо!

— Впрочем, я буду его иногда одалживать у тебя, может, даже часто-часто. А тянучки у тебя есть? — с беспокойством спросил Карлссон.

— Ясное дело, есть. Гунилла с Кристером подарили.

— Они пойдут прямиком на благотворительные цели, — заявил Карлссон. Он схватил мешочек, сунул его в карман и набросился на бутерброды.

Гунилла, Кристер и Малыш поспешили съесть что-нибудь. Хорошо еще, что мама наготовила всего так много.

Мама, папа, Буссе и Беттан сидели в гостиной.

— Слышите, как они там веселятся! — сказала мама. — Ах, как я рада, что у Малыша есть теперь собака. Правда, хлопот с ней не оберешься, но уж тут ничего не поделаешь.

— Теперь он забудет свои глупые фантазии о Карлссоне, который живет на крыше, я уверен, — решил папа.

Из комнаты Малыша доносились смех и болтовня, и мама сказала:

— Давайте пойдем и поглядим на них, они такие хорошенькие, эти малыши!

— Да, пошли взглянем на них, — подхватила Беттан.

И все они — мама, папа, Буссе и Беттан — отправились в комнату к Малышу посмотреть, как пируют гости на его дне рождения.

Дверь открыл папа, но первой вскрикнула мама. Потому что она раньше всех увидела маленького толстенького дяденьку, сидевшего рядом с Малышом.

Маленького толстенького дяденьку, до ушей измазанного кремом.

— Нет, я сейчас упаду в обморок, — объявила мама.

Папа, Буссе и Беттан стояли молча, вытаращив глаза.

— Видишь, мама, Карлссон все-таки прилетел, — сказал Малыш. — Ах, какой у меня сегодня хороший день рождения!

Маленький толстенький дяденька смахнул крем с физиономии и помахал папе, маме, Буссе и Беттан пухленькой ручкой, так что взбитые сливки брызнули во все стороны.

— Хейсан-хоппсан! — крикнул он. — Вы, понятно, раньше не имели чести знать меня?.. Меня зовут Карлссон, который живет на крыше… Ой, ой, Гунилла, не увлекайся тортом, оставь мне кусочек!

Он схватил Гуниллу за руку, и девочке пришлось отложить лопаточку для торта.

— Никогда еще не встречал такой жадной маленькой девочки, — сказал он и положил себе большущий кусок.

— Карлссон, который живет на крыше, — лучший в мире поедатель торта, — заявил он и солнечно улыбнулся.

— Пошли отсюда! — шепнула мама.

— Да, лучше не мешать мне, — согласился Карлссон.

— Обещайте мне, — сказал папа, когда они закрыли за собой дверь, — обещайте мне вы все, ты, Буссе, и ты, Беттан, тоже, не говорить об этом никому, абсолютно никому!

— А почему? — спросил Буссе.

— Да потому, что никто вам не поверит, — ответил папа. — А если поверят, то нас до конца жизни не оставят ни на минуту в покое.

Папа, мама, Буссе и Беттан пообещали никому не рассказывать о странном приятеле Малыша.

И они выполнили обещание. Никто не услышал от них ни слова о Карлссоне. И потому Карлссон продолжает жить в своем маленьком домике, о котором никто не знает, хотя он стоит на обыкновенной крыше обыкновенного дома на самой обыкновенной стокгольмской улице. Карлссон может преспокойно летать где захочет и озорничать сколько угодно, именно этим он и занимается. Ведь он лучший в мире озорник.

Когда все бутерброды, все печенье и весь торт были съедены, когда Гунилла и Кристер ушли домой, а Бимбо уснул, Малыш попрощался с Карлссоном. Карлссон сидел на жестком козырьке подоконника, готовый взлететь. Занавески медленно колыхались, на улице было тепло, стояло лето.

— Милый, милый Карлссон, это точно, что ты будешь жить на крыше, когда я вернусь от бабушки? — спросил Малыш.