Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

Куды, куды, детинушка?
Не торопись уж очень-то!
То след-зовет-тропиночка,
Большой дороги доченька.

— «Хоть прешь, мальчишка, на беду,

Тебя до места доведу,
Дойдешь, как по веревьицу!»
Глядит Егор: ствол-деревце,

На деревце — высокий дуб,

Высокий дуб . . . . . . . .
. . . . . . . .упорист,
Ну, Царь наш Миротворец.

Овчину с плеч долой-тулуп

И веточки на ветку — ступ:
Прилег как вор на страже.
А под низом — овражек.

А из овражку — свет ты наш! —

— «Он мал — он наш!
Он бел — он наш!»
Пяток братков, знать, наших,
А посреди — барашек.

И гласом — столб-заплачет-дуб:

— «Я мал — я глуп,
Я бел — я глуп!»
Глядит Егор: бок выдран!
Да с высоты тут тигрой

Как прянет в самый волчий вой!

«Он мал — он мой!
Он бел — он мой!»
И — радугой из гущи —
Глупца на сук негнущий!

Застолбенела волчья тварь.

Один: «Знать Царь!»
Другой: «Знать Царь!»
И меж собой, по-волчьи:
— Нас пятерых потолще!

Залебезила волчья рвань:

Один: Достань
Другой: Достань!
Как кулаком по дубу
Дубнет: Влезай, коль любо!

Как заскулит тут волчья гнусь!

Один: сорвусь!
Другой: сорвусь!
И вдруг — рысцою тихой —
Шажком — шмыжком — Волчиха!

И опрометью дрань и рвань:

Один: Мамань!
Другой: Мамань!
И как на панихиде
Все разом вдруг: — Оби — и — дел!

. . . . . . . .на шесток:

Тому — шлепок,
Тому — шлепок,
Всех одарила в ч'eред.
И вдруг как рылом смерит

Егорку — с носу да сапог.

Моргнет — и в бок,
Шморгнет — и в бок,
И вдруг, всем рылом врывшись

В живот-то: «Волчий привкус!»

И жалобно — сугроб бы взвыл! —
«Сынок, забыл!
Щенок, забыл
Волчиную погудку!»
И — лапами на грудку!

И — голосом — сугроб бы скис:

— Сынок, вернись!
Щенок, вернись!
Овчину-сбрось-личину!
Над всей страной волчиной
Тебя поставлю я Царем!

. . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . .
И тут — на весь лесной чертог —
Один: Браток!
Другой: Браток!
А третий, самый рваный:
— Отдай маво барана!

И хором тут вся волчья блажь:

— «Он наш — отдашь!
Он наш — отдашь!
Вся наша кровь свернулась!»
А тот в ответ: «Да ну вас!

Аж тошно мне от ваших харь!

Не вам я — царь,
Стадам я — царь!»
И враз десницей-шуей
С груди-то — трёх! — старшую!

Заледенела, зноб затрёс.

Старш'aя: Пёс!
Вся стая: Пёс!
И н'y его за икры:
— Держись, собачья прикровь!

По скоком им Волчица в тыл:

«Он вскормлен был,
Он вспоен был
Моим сосцом волчиным!
Судить его — по чину!

Сюды, Егорий, на допрос!

Лизала? — В лоск!
Сосал? — Взасос.
А как порою темной
Глазком светила? — Помню.
. . . . . . . . . . . . . . .
Припомни прежнюю хлеб-соль!
Мы — тощие, ты сытый!
Отдай овцу! Сокрыты

Ресницами твои глаза!

Егорушка, взгляни в глаза,
Взгляни на мех-мой-проседь!
Егор, Волчица просит!

Егорушка!» — Но нем и глух

Егор. Лоб жилами набух.
Лик грозный. Дых неровен.
И — лбом в снега: «Виновен!

Виновен! Рвите на куски!

Виновен! Не отдам овцы!
Хватай! Не шелохнуся!
Да что ж не рвете, трусы?»

И — разом — волчье воронье:

Один: мое!
Другой: мое!
— Прочь! — им Волчиха с дрожью:
Мной вскормлен — мной и пожран!

Молись, Егор! — Тот в воздух: чмок!

— Прощай, браток!
Гуляй, браток!
А уж в ногах: «Не выдам!»
Браток стоит: шерсть дыбом.

И гневно: «Не отстать клыку!

Как ты мне брат по молоку.
Так я тебе — по хлебу!
Спасайся, брат! Я следом!»

— «Нет, брат, не место тут двоим:

Сдурил один — помру один!»
А уж над спором ихним
Волчиха — жарким дыхом.

Слюной-струею каплет в спор:

— «Пора, Егор! Стара, Егор!
Не жду! — Взыграло чрево!»
Вздохнул Егор. На древо

С ягненочком — на весь свой век

Глядит, и вдруг — как вспыхнет снег!
Костром-великим-гневом
Горит, горит Царь-Древо!

И — опрометью — волчий сброд!

— Горит! — А пламя посеред
— Горит! — как в ризе ценной
Ягненочек нетленный.

Навечно . . . . . . . . . . . .