Том 3. Львы Эльдорадо

помню, в какой ужас пришла наша деревня, когда их сверкающий корабль опустился в долине Гир, в пяти тысячах шагов к западу, и жрецы решили, что это боги верхнего мира спустились к нам в гости. Потом чужаки выучили язык людей, и мы обнаружили, что, как и мы сами, они тоже смертные, явившиеся из другого мира и пересекшие небо подобно тому, как торговцы из Нэбо пересекают море на своих судах. Со своей бледной или черной, как уголь, кожей они выглядят немного отталкивающе. Другие в их странном краю, по их словам, бывают даже желтыми. Ни у кого из них нет, как у нас, насыщенного синего цвета плода риме; волосы у них черные или желтые вместо того, чтобы быть фиолетовыми. Губы у них розовые — лишь у женщин другие, но Маэми мне сказала, что женщины мажутся цветным жиром. Они совсем не охотятся, не выращивают бонг и се-люр, как мы, но копают землю. Они не ищут железную руду для своих инструментов и своего оружия, но раз в лунный месяц нагружают цветными минералами некий корабль, который тотчас же улетает. Эти минералы иногда красивы, но, по мнению наших кузнецов, совершенно бесполезны, и что же они могут из них делать, кроме безделушек для своих жен? Галереи им прокладывают порабощенные ими пыхтящие и грохочущие металлические демоны, которые пережевывают скалу и дробят ее. Хотя они выше и плотнее нас, никто из них не может следовать за нами в горы или работать в поле целый день под обжигающим солнцем. За исключением Джека и Пьера.

Джек любит ходить со мной на охоту. Он выучил наш язык и научился пользоваться луком, когда жрецы сказали ему, что его извергающее огонь оружие неугодно богам и может распугать дичь своим грохотом. Я научил его загонять му, биферов и гонэ, и однажды он спас мне жизнь, когда разъяренный божум¹⁶ загнал меня в овраг. Он вытащил из-за пояса запрещенное оружие и убил божума, и я ничего не сказал жрецам, потому что Джек — мой друг.

Он много смеялся над именем дикого зверя, но не объяснил почему. Сказал лишь, что это имя напомнило ему одну их древнюю легенду, и посоветовал оставить божу-мов в покое и загонять только снарков. Но шкура божу-ма является необходимым подарком для того, кто хочет жениться, и в любом случае в нашем краю нет снарков. Может, они есть за морями? Когда пойду в Нэбо, спрошу об этом у торговцев.

Пьер тоже мой друг, но он более странный. Он живет не в лагере людей неба, но один в просторной хижине из металла, в нескольких тысячах шагов. Он тоже копает землю, но не ради железной руды, как мы, и не ради причудливых цветных камней, которые собирают другие. Он ищет в горной породе странные отпечатки, которые там иногда находят, и которые похожи на морские раковины или на кости. Он называет их окаменелостями и однажды объяснил мне, что задолго до людей и животных, которые живут сейчас, были другие, которые исчезли. Иногда он раскапывает почву в старых заброшенных пещерах. Он показал мне обтесанные камни, заостренные, как наконечник копья или нож, и похожие на те, которые жрецы используют для жертвоприношений, и сказал, что до того, как мы узнали металл, такими же были орудия и оружие наших предков. Возможно. Торговцы из Нэбо рассказывают, что за океаном люди и сейчас используют оружие из камня. Но торговцы из Нэбо много чего говорят...

И, наконец, есть Мэри, подруга Маэми. Волосы у нее желтые, как сухой стебель селюра, а глаза голубые, как бледное весеннее небо. Чужаки говорят, что она красивая, но кожа у нее розовая, как рыбье брюхо. Она дочь Джона, их вождя, того, кто всегда сердит. Он запрещает ей приходить к нам, встречаться с Маэми. Но он не знает хитрости женщин!

Приближается ночь. Завтра с рассветом прибудут паломники, идущие из Нэбо, Тара Великого, Селинге и далекого Аримадо. Как только По Атиа пройдет, они отправятся вместе с нами поклониться следам и попросить бога дать им удачу. Я горжусь тем, что родился в деревне Сами, которую посещает бог.

Джек

Я нервничаю, или, скорее, если быть честным, просто боюсь. Не знаю почему. Возможно, из-за боя барабанов,

что доносится весь день из туземной деревни, глухого и непрерывного боя, от которого дрожат внутренности. Сегодня я не видел ни С’гами, ни кого-то другого. Несколько гюйсов, которых мы используем на рудниках, чтобы катать вагонетки, тоже не пришли, и Нэду Кинкэннону, мастеру-ирландцу, пришлось буквально-таки гнать механиков на место туземцев для выполнения этой работы, где-то даже при помощи непечатных словечек и угроз. Было жарко, с середины утра духота стала и вовсе невыносимой. Тогда-то и зародилось мое беспокойство, да так и не прекратило расти. Я рассказал об этом патрону, Джону Карпентеру. Он лишь пожал плечами: «Вы и сами прекрасно знаете, Джек, что гюйсы народ миролюбивый, да и в любом случае, у нас здесь есть чем себя защитить!» И его рука широким жестом указала на металлические стены наших домов и фульгура-торы на башнях, по соседству с прожекторами.