Том 3. Львы Эльдорадо

— Несколько тысячелетий назад эту долину наполняли льды. Ледник сползал с гор Тумбу, что справа от нас, змейкой проходил вон там, а затем растекался по равнине Киндо, налево. Максимальный уровень льдов во время оледенения достигал примерно того места, где сейчас сидим мы. Именно поэтому здесь такой сглаженный рельеф. Затем климат изменился, ледник исчез. Но его фронтальные морены, еще свежие, преграждают равнину, чем вызвали образование позади них болота, нижнюю часть которого завтра нам и предстоит пересечь. Потом мы снова пройдем через лес, окажемся на широкой равнине, а там уже идти будет гораздо легче.

— А есть тут опасные звери?

— Да, но не так-то и много. Зато тут хватает комаров, или подобных им насекомых, которые ничуть не лучше. Пойдемте!

К полудню они добрались почти до середины долины. Сразу же после легкого перекуса Лапрад, сокращая привал, отдал сигнал к отбытию.

— Хочу еще засветло дойти до пещер Дхоу, — сказал он Стелле. — Это здесь лучшее место для ночлега.

Вечер застал их у подножия плато с обрывистыми склонами, изрытыми пещерами и гротами. С оружием в руках они осторожно приблизились, пустив вперед льва, но пещеры оказались пустыми, и ночью ничто не потревожило их сна.

Наутро Стелла проснулась рано. Оба носильщика уже хлопотали вокруг костра, разожженного у входа в пещеру; дым лениво поднимался вдоль утеса и резко исчезал вверху, подхваченный ветром. Стелла поднялась, осмотрелась. Охапки хвороста в углах пещеры указывали, что Лапрад или

же другие люди останавливались здесь довольно-таки часто. На стенах в мягком камне были вырезаны имена: Билл Хикок, 2212, Жан Каррер, 2217, Луи Леблан, 2217, Тед Хендерсон, 2221 (однофамилец, или же дальний родственник?), Ж. Клейн, 2222. Затем, начиная с 2225 года, почти регулярно повторялось имя Тераи Лапрада. Стелла вытащила нож и добавила свое имя.

Мужчины еще спали. Она присела у входа, сделала кое-какие записи. Лапрад проснулся, что-то довольно проревел, судя по всему, чувствуя себя превосходно, и рывком вскочил на ноги.

— Лео! Где ты?

— Он вышел с пару минут назад.

— А вы давно проснулись?

— Вот уже час как.

— Ах, сон! Это моя слабость. Мне просто необходимо бывает как следует выспаться. Эй вы, рудокоп! Подъем!

Он толкнул Гропаса, который застонал, перевернулся на бок и лишь затем открыл глаза.

— Подумать только! И это один из лучших образчиков, которые выдает сейчас Земля. Полюбуйтесь! Его бы могли раз десять уже убить. А, вот и Лео. Все хорошо, старина?

Он нагнулся, обхватил огромную голову льва обеими руками.

— Лео, старый мой друг! Ты утешаешь меня, когда мне становятся противны люди. Только мы с тобой и остались во всей вселенной, ты и я, два больших дикаря, человек и лев!

Зверь ответил ему тихим прерывистым рычанием, почти членораздельным.

— Вы думаете, он вас понимает?

— Это сверхлев, мадемуазель! И чему только вас теперь учат в школах? Мой отец работал с Лэнгли в Торонто. Лео только-только родился, когда одиннадцать лет назад эти болваны-фундаменталисты сожгли лабораторию под тем предлогом, что там издеваются над божьими созданиями! Как будто им самим известны истинные замыслы Творца, как будто они проникли в тайну творения, эти жалкие недоноски, свято верящие во все, что написано в Библии, и еще больше — в темные легенды жестокого народа бронзового века, которые действительно божественны и недоступны их пониманию! Все сгорели: Лэнгли, мой отец, отец и мать Лео, его братья и сестры! Мне удалось спасти львенка, но я не мог спасти отца, погибшего сразу же от взрыва гранаты. Я тогда работал над диссертацией. Моя мать умерла спустя несколько дней. После того как повесили с полдюжины убийц — как всегда, далеко не главных! — я свалил оттуда, не пожелав оставаться на Земле. Год провел на Офире II, а когда самой дальней планетой стала Эльдорадо, я переселился сюда вместе с Лео. Да будет вам известно, у него Ю — 85! Чуть-чуть ниже, чем у среднего человека! Еще два поколения, и мы бы имели для освоения диких планет даже более умных помощников, чем бедный Лео! Вы представляете, что они сделали, эти сволочи? Он один, один из всего своего рода, достаточно разумный, чтобы это понимать, и недостаточно — чтобы с этим примириться. Согласились бы вы жить совсем одна где-нибудь между миром богов и миром обезьян?

— Я... я не знала...

— О, простите меня, не могу говорить об этом спокойно. К тому же, возможно, есть еще надежда. Рамакришна на Бохаре IV возобновил работу Лэнгли и моего отца. Возможно, когда-нибудь у Лео появится подруга. В нормальных условиях он должен бы прожить лет сорок. Ладно, съедим что-нибудь и выходим!