Том 3. Менестрель. Поэмы

Я слышу, зверь, я слышу твой вопрос:
«А разве пользы от науки мало?»
Ах, нет лекарств целебней льдяных рос
И средств простейших лучше. Понимала

Толк в травах Солнечного Дикаря

Душа, леча природой дух и тело.
А воздух-то? а солнце? а заря?
Смола лесов без грани, без предела?

А ты, животворящая вода

Студеного ключа, там, из-под дерна,
Врачующая боли без следа?
Чудная! Чудная! Ты чудотворна!

Лекарства городов, все чудеса

Хирурга — ноль, ничто перед Природой.
Да исцелит тебя ее роса!
Души своей Наукой не уродуй!

Есть случаи, когда тебя ланцет

От смерти сбережет: что за отрада
Жизнь удлинять? Живешь — прекрасно. Нет —
Так, значит, вовсе жить тебе не надо…

А если надо, что ж, и без ножа

Профессора останешься на свете…
Живи, живой, собой не дорожа,
Как мудрецы и маленькие дети!

И головы себе не забивай

Научною сухою дребеденью,
И помни, что тебе доступен рай
И этот рай — земля с ее сиренью!

Сирень — простое дерево, Сирень

Бесхитростна, как ты, душа поэта.
Она в обыкновенный вешний день
Все ж ароматней университета!..

«Он полн идей», — мне скажут. Полн идей?!

Тщеславия? Убийства? Славы блуду?
Зверей я не считаю за людей
И никогда людьми считать не буду,

Пока не изничтожится война —

Рычаг и главный двигатель культуры.
Двуногие! поймите, что гнойна
Вся ваша гнусь кровавой авантюры…

7

Я говорил про высшую из школ
Лишь потому, что лекторская школа
Мне кажется, могла бы на «престол»,
Сажать людей, пригодных для «престола»,

Которые развитием своим

Высоко вознеслись бы над толпою,
Воздвигнув стяг: «Земной не умертвим
Здесь, на земле, ничьей рукой земною».

Все споры разрешает не война,

Как пережиток варварской эпохи,
А Человек, чья мысль и речь сильна,
Чье сердце откликается на вздохи.

Я говорю прозрачно. Слушай, верь

Моей тоске и нестерпимой боли.
А если ты смеешься — смейся, зверь,
И прозябай в своей звериной доле…

8