Том 3. Менестрель. Поэмы

Кто хочет войн — «верхи» или народ?
Правители иль граждане державы?
Ах, все хотят: ведь раз солдат идет
Кровь проливать и ищет в бойне «славы»,

Идет по принужденью, — он, солдат,

Не хочет не идти — идти он хочет.
А если хочет, кровью он объят
И званье человека он порочит…

И вот он — зверь такой же, как король,

Как президент, как все другие «люди»…
Отрадна человеку зверя роль,
Погрязшему в жестокости и блуде.

Правительство, посмевшее войну

Другому объявить, достойно казни,
И граждане, слиянные в волну,
Могли б его не слушать без боязни,

Немедленно его арестовав,

Как явно сумасшедшее правленье…
Нет этого — и, значит, мир не прав,
Горя от жажды самоистребленья.

Позорнейшее прозвище «герой»

Прославлено бесславными зверями.
Вокруг убийц гудит восторга вой,
Об их здоровье молятся во храме.

И груди их венчают ордена,

И, если «враг», в пылу самозащиты,
Изранит зверя, зверева жена
С детенышем одеты, греты, сыты, —

На счет казны, — за «подвиги» самца,

Убившего других самцов немало…
О, морда под названием лица!
Когда б ты эти строки понимала,

О, ты бы не рядила в галуны

И в дорогие сукна строй военный,
Дав помощь тем, кто жить принуждены
Средь нищеты и скорби неизменной!

«Сверхчеловеком» значишься теперь

И шлешь «врагу» ультимативно ноты,
И в глупом чванстве строишь ты, сверхзверь,
Сверхзверские, как сам ты, сверхдредноты!

Небось ты не построишь сверхприют

Детенышам своим и инвалидам,
Которые по улицам ползут,
Прохожего своим пугая видом,

Моля о подаяньи, костылем

Стуча по нервам, иль на четвереньках
Змеятся, потому что королем
Был дан приказ — повыбрать в деревеньках

Всех мирно прозябающих зверей,

Патриотизмом, как кровавым мясом,
В них раззадорить бешенство страстей
И в массах вызвать гнев к соседним массам!..

9

Но то война! А разве без войны
Не убивает зверь другого зверя,
Его лишая жизни без вины?
И что ему ничтожная потеря —

Кто может бить стекло и зеркала

И мазать лица кельнеров горчицей,
В том никогда ужиться не могла
Душа людская, с белой голубицей

Которую равняют. «Ты тростник,

Но мыслящий», — сказал про зверя Тютчев.
Я думаю, однако, что старик
Поэт названье мог бы выбрать лучше:

Ведь в тростнике нет зверского, меж тем

Как в людях — зверство сплошь. О, «царь природы»,
Подвластный недостаткам зверским всем!
Но, может быть, людей есть две породы?

Как знать! Возможно… Отчего б и нет?

За эту мысль цепляюсь. Грежу тщетно.
И лавой мысли весь мой кабинет
Клокочет, как дымящаяся Этна…

10