Том 3. Непобедимый. Рассказы

— Но ведь, может быть, эти насекомые не здешнего происхождения! — упорствовал Баллмин. — Может, их привезли откуда-нибудь…

— Откуда?

— С планет Новой.

Тут заговорили все вместе. Не сразу удалось водворить спокойствие.

— Коллеги! — сказал Сарнер. — Я знаю, откуда позаимствовал свою идею Баллмин. Из рассказа Гралева о лирянах.

— Что поделаешь — не отрицаю авторства, — бросил физик.

— Отлично. Допустим, что на такую роскошь, как правдоподобные гипотезы, нам уже нечего рассчитывать. Что нам нужны гипотезы сумасшедшие. Пускай даже так. Коллеги-биологи! Допустим, какой-то корабль с планет Новой привез сюда тамошних насекомых. Могли бы они приспособиться к местным условиям?

— Если гипотеза должна быть сумасшедшей, то могли бы, — со своего места ответил Лауда. — Но даже сумасшедшая гипотеза должна объяснять все.

— То есть?

— То есть она должна объяснить, что изъело всю наружную оболочку «Кондора» и вдобавок до такой степени, что, как мне говорили инженеры, корабль вообще не сможет лететь, пока его не отремонтируют весьма основательно. Или, может, вы думаете, что какие-то насекомые приспособились к потреблению молибденового сплава? Это одно из самых твердых веществ во всем космосе. Коллега Петерсен, чем можно пробрать такую оболочку?

— Если она соответствует кондициям, то, собственно, ничем, — ответил заместитель главного инженера. — Можно ее слегка надсверлить алмазами, но на это потребуется чуть ли не тонна сверл и тысяча часов времени. Уж скорее кислотами. Но кислотами неорганическими, и они должны были бы действовать при температуре самое меньшее две тысячи градусов и при участии соответствующих катализаторов.

— А что, по-вашему, изъело броню «Кондора»?

— Понятия не имею. Он бы мог так выглядеть, если б сидел в кислотной ванне при соответствующем нагреве. Но как это было сделано без плазменных дуг и без катализаторов, этого я себе не могу представить.

— Вот вам и ваши «мушки», коллега Баллмин! — сказал Лауда.

— Думаю, что нет смысла продолжать дискуссию, — заговорил долго молчавший астрогатор. — Может, рано было ее начинать. Ничего нам не остается, кроме как проводить исследования. Разделимся на три группы. Одна займется руинами, другая — «Кондором», а третья совершит несколько вылазок в глубь западной пустыни. Это максимум возможного, потому что, если даже пустят в ход некоторые механизмы «Кондора», я не могу снять с охраны «Непобедимого» больше чем четырнадцать энергоботов, а третья степень по-прежнему необходима…

ПЕРВЫЙ

Гнетущая, скользкая чернота окружала его отовсюду. Он задыхался. Отчаянно силился оттолкнуть словно бы невесомые обвивающие его спирали, проваливался все глубже, с криком, завязшим в раздутом горле, напрасно искал оружие. Он был наг и беспомощен, в последний раз напряг все силы, чтобы крикнуть…

Оглушающий звон вырвал его из сна. Роган вскочил с койки, сознавая лишь одно — что его окружает тьма, в которой неумолчно звенит сигнал тревоги. Это уже не был кошмарный сон. Роган включил свет, натянул комбинезон и побежал к лифту. На всех ярусах у дверей лифтов толпились люди. Отовсюду неслись протяжные звуки сигналов, красные надписи «Тревога!» пылали на стенах…

Роган вбежал в рулевую рубку. Астрогатор, аккуратно одетый, словно днем, стоял у центрального экрана.

— Я уже отменил тревогу, — спокойно сказал он. — Это только дождь, Роган, но вы посмотрите. Очень красивое зрелище.

Действительно, экран, на котором видна была верхняя часть ночного неба, сверкал бесчисленными искрами разрядов. Капли дождя, падая с высоты, ударялись о невидимую преграду силового поля, накрывающую «Непобедимый», словно гигантская опрокинутая чаша, и, мгновенно превращаясь в микроскопические огненные взрывы, озаряли все вокруг мерцающим светом, похожим на стократно усиленное северное сияние.

— Надо бы получше запрограммировать автоматы… — тихо сказал Роган, совсем уже очнувшись; спать ему расхотелось. — Придется мне сказать Тернеру, чтобы он не включал аннигиляцию. А то какая-нибудь горстка песка, принесенная ветром, станет будить нас среди ночи…

— Допустим, что это была пробная тревога. Вроде маневров, — возразил астрогатор, который, по-видимому, был в неожиданно хорошем настроении. — Сейчас четыре. Можете вернуться к себе, Роган.

— Правду говоря, неохота. Может, вы?

— Я уже выспался. Мне хватает четырех часов. После шестнадцати лет в космосе ритм сна и бодрствования уже не имеет ничего общего с прежним земным ритмом. Я раздумывал над тем, как получше застраховать исследовательские группы. Это ведь довольно хлопотно — тащить всюду энергоботы и развертывать силовые прикрытия. Что вы об этом думаете?

— Можно выдать людям индивидуальные эмиттеры. Но этим тоже всего не решишь. Человек в силовом пузыре ни к чему притронуться не может… Ну, вы знаете, как это бывает. А если слишком сократишь радиус силовой защиты, так и сам рискуешь обгореть. Я уж такое видал.