Том 3. Повести, рассказы и пьесы 1908-1910

Давид.С тех пор люди так нехорошо изменились. Вы любите, когда вам кланяются слишком низко, Нуллюс? А я не люблю — люди не собаки, чтобы ползать на брюхе. А вы любите, Нуллюс, когда люди вам говорят, что вы самый мудрый, самый великодушный, самый лучший из живущих — в то время, как вы обыкновенный старый еврей, каких много. Я не люблю, Нуллюс: для сынов бога правды и милости непристойно говорить ложь, даже умирая от жестокостей правды.

Анатэма(задумчиво). Богатство — страшная сила, Лейзер. Никто не спрашивает вас о том, откуда у вас деньги: они видят могущество ваше и поклоняются ему.

Давид.Могущество? А Наум? А я сам, Нуллюс? — Могу ли я за все деньги купить хоть один день здоровья и жизни?

Анатэма.Вы выглядите значительно свежее.

Давид(усмехаясь мрачно). Да? Не взять ли и мне учителя танцев, — посоветуйте, Нуллюс.

Сура.Не забывай же Розу, отец. Разве скрывать красоту лица — не великий грех перед господом? На радость и услаждение взорам дается она, в красоте лица являет красоту свою сам бог, и не на бога ли ежедневно поднимали мы руку, когда углем и сажею пятнали лицо нашей Розы, страшилищем и тоскою для взоров делали ее.

Давид.Красота вянет. Все умирает, Сура.

Сура.Но и лилия вянет, и умирает нарцисс, осыпаются лепестки желтой розы, — захочешь ли ты, Давид, потоптать все цветы и желтую розу осквернить хулою? Не сомневайся, Давид: справедливый бог дал тебе богатство — и ты, который был в несчастии так тверд, что ни разу не похулил бога, станешь ли слаб в счастии?

Анатэма.Совершенно справедливо, госпожа Лейзер. У Розы уже столько женихов, что ей стоит только выбирать.

Давид(вставая, гневно). Я не отдам им Розу!

Сура.Ну что ты, Давид.

Давид.Я не отдам им Розу! Собаки, которые хотят лакать из золотого блюда, — я выгоню собак!

Входит Роза. Одета она богато, но просто и без излишеств; немного бледна она, утомлена слегка, но очень красива — кажется, что от нее тянутся лунные тени и лучи. И говорить и двигаться она старается красиво, внимательно следит за собою, но минутами срывается — становится груба, криклива. И мучится этим. Розу сопровождают двое господ в костюмах для верховой езды. Тот из них, что постарше, очень бледен и хмурится мрачно и злобно. И, прижимаясь к Розе, точно ища защиты у ее молодости, силы и красоты, слабо плетется Наум.

(Довольно громко.)Сура — женихи!

Сура(машет рукой). Ах, да замолчи же, Давид.

Роза(небрежно целуя мать). Как я устала, мама. Здравствуй, отец.

Сура.Береги себя. Розочка: нельзя заниматься так много. (К господину, который постарше.)Хоть вы скажите ей, что нельзя так много работать — зачем ей теперь работа?

Молодой господин(тихо). На вашу дочь нужно молиться, госпожа Лейзер. Скоро ей воздвигнут храм.

Господин постарше(усмехаясь). А при храме-кладбище. При храмах, госпожа Лейзер, всегда существуют кладбища.

Роза.До свидания. Я устала. Если вы свободны, то приезжайте завтра утром, — может быть, я опять поеду с вами.

Господин постарше(пожимая плечами). Свободны? О, да, конечно, мы вполне свободны. (Резко.)До свидания!

Второй(со вздохом). До свидания!

Уходят.

Сура(беспокойно). Розочка, ты, кажется, его обидела. Зачем ты так?

Роза.Ничего, мама.

Анатэма(Давиду). Ну, это еще не женихи, Давид!

Давид хмуро смеется. Анатэма же, не выдержав характера, подлетает к Розе и предлагает ей руку. Ведет ее в полуплясе, весело насвистывая тот же мотив, что и шарманка.

Ах, Роза, если бы не мои годы (насвистывает)и не болезни (насвистывает), я был бы первым претендентом на вашу руку.

Роза(смеясь, надменно). Лучше болезни, чем смерть.

Давид.А вы очень веселый человек, Нуллюс.

Анатэма(насвистывая). Отсутствие богатства и спокойная совесть, Давид, спокойная совесть. Мне нечего делать, и я гуляю под ручку. Так вы говорите — смерть, Роза?

Роза.Попробуйте.

Анатэма(останавливаясь). А вы и в самом деле красивы. Роза!