Том 3. Позолоченный век (повесть наших дней)

- Я высадилась на незнакомом берегу и сожгла свои корабли. Эти письма были последним, что еще как-то связывало меня с моей прежней жизнью. Отныне та, прошлая жизнь и все, что в ней было, так мертво для меня, так далеко и чуждо, как будто я переселилась в другой мир.

Любовь не для меня, сказала она себе, прошло и не вернется то время, когда мне только любви и нужно было. С этим покончено, и больше ничего такого быть не может. Нет любви без уважения, и я только презирала бы мужчину, который любил бы такую, как я. Да, конечно, женщине любовь нужна, как воздух, но раз уж я потеряла право на любовь, лишь одно может придать хоть немного вкуса пустой, понапрасну загубленной жизни: слава, поклонение, восторги толпы.

Итак, решение принято. Она обратится к последнему прибежищу разочарованных женщин - лекторской трибуне. В лучшем своем наряде, сверкая драгоценностями, она будет стоять перед многолюдной аудиторией, ослепительная и неприступная; она заворожит слушателей своим красноречием, поразит надменной красотой. Она будет переезжать из города в город, точно сказочная королева, - восторженные толпы провожают ее, а впереди уже с нетерпением ждут новые толпы! Каждый день, выходя на эстраду, она один короткий час будет жить в восхитительном опьянении... а когда занавес опустится и огни погаснут, когда все разойдутся по своим насиженным гнездам и забудут о ней, она погрузится в сон и не вспомнит, что сама она бездомная кукушка; а если не придет спасительный сон - что ж, она мужественно встретит одинокую долгую ночь и будет ждать, чтобы пришел новый день и с ним - новый час блаженства.

Итак, вернуться к жизни и начать все сначала не так уж трудно. Она ясно видит свой путь. Она будет отважной и сильной, она еще возьмет от жизни все, что можно.

Лора послала за устроителем публичных лекций мистером Гриллером, и они быстро обо всем договорились.

И вот опять ее имя мелькает во всех газетах, горит яркими красками рекламы на всех стенах. Газеты осыпают ее проклятиями и самой беспощадной бранью: как видно, ни капли стыда, ни малейшего сознания приличий не осталось в этой убийце, наглой героине кулуаров, в этой бессердечной соблазнительнице слабых, заблуждающихся мужчин! Газеты умоляют добропорядочных граждан: ради ваших непорочных жен и невинных дочерей, во имя благопристойности и нравственной чистоты дайте этому погибшему созданию решительную отповедь! Пусть раз и навсегда поймут она и ей подобные, что им больше не позволят мерзостным поведением и дерзкими речами бросать вызов человечеству: всему есть предел! Иные газеты были еще изобретательней, они не ругали и не поносили ее, но их неизменные иронические похвалы и насмешливое восхищение уязвляли куда сильней и оказались для Лоры самой жестокой, изощренной пыткой. Все и каждый толковали и спорили о новоявленном чудо-лекторе, о том, какова будет тема ее предполагаемых лекций и как она справится со своей задачей.

Немногие еще оставшиеся у Лоры друзья написали ей или даже сами пришли умолять, чтобы она, пока не поздно, отказалась от своей затеи, ибо иначе неминуемо разразится гроза. Но все уговоры были напрасны. Нападки газет задели ее за живое, ее честолюбие взыграло, и теперь она рвалась в бой. Она была полна решимости, как никогда. Пусть все видят, на что способна женщина, когда ее травят и преследуют!

Наступил знаменательный день. За пять минут до урочного часа Лора в закрытом экипаже подъехала к зданию, где находился огромный лекционный зал. Когда она вышла из кареты, сердце ее забилось быстрее и глаза вспыхнули торжеством: улица была полна народу, Лора с трудом пробралась к дверям! Наконец она оказалась в комнате за сценой, сбросила накидку и подошла к зеркалу. Она осмотрела себя со всех сторон - все хорошо, ее наряд безупречен. Она пригладила волосы, поправила брошь, браслет, и все время в ее сердце пела радость, а лицо так и сияло. Кажется, целую вечность не была она так счастлива! Нет, нет, никогда в жизни она не была так счастлива, так благодарна судьбе... В дверях показался мистер Гриллер. Она махнула рукой, отгоняя его, как докучную муху.

- Не мешайте мне, - сказала она. - Я не хочу, чтобы вы меня представляли слушателям. И не бойтесь, ровно в восемь я буду на месте.

Он послушно исчез. Лора не сводила глаз со своих часов. Нетерпение снедало ее, казалось, секундная стрелка тащится по кругу не быстрей черепахи. Наконец настало решающее мгновение, и Лора, высоко держа голову, царственной походкой вышла на сцену. Взору ее представилась...

...ярко освещенная зияющая пустота - во всем огромном зале не было и сорока человек! Лишь кое-где на скамьях попарно и в одиночку сидели, развалясь, какие-то грубые, неотесанные мужчины да десять - двенадцать еще более грубых женщин.