Том 3. Позолоченный век

— Конечно, полковник, конечно. У меня и в мыслях нет ничего плохого. Но не станете же вы отрицать, что она очаровательна! Мы с вами только что говорили об ассигнованиях, и я подумал, что такая женщина, как она, могла бы многого добиться в Вашингтоне. Опять же ничего плохого я не хотел сказать, ничего плохого. В Вашингтоне это обычное дело, уверяю вас; жены сенаторов, депутатов, членов правительства, ну и всякие другие жены и не жены — все они используют свое влияние. Вам нужно назначение? Куда же идти? К сенатору Икс? Вовсе нет! Вы подходите — с нужной стороны, конечно, — к его жене. Ах, ассигнование? Вы, наверное, обратились бы прямо в бюджетную комиссию или министерство, не так ли? Но вы бы скоро поняли, что избрали не тот путь. Чтобы протащить что-нибудь через Земельное управление, нужна женщина. Если бы мисс Лора приехала в Вашингтон — в качестве вашего друга, полковник, только в качестве вашего друга, — она бы очаровала весь сенат и палату представителей и провела необходимое вам ассигнование через конгресс за одну сессию.

— По-вашему, ей надо подписать наше прошение? — простодушно спросил полковник.

Гарри рассмеялся.

— Прошениями женщины никогда ничего не добивались в конгрессе. Да и не только женщины. Прошения пишутся для проформы. Их прилагают к делу, и больше их никто не видит. А хорошенькую женщину не приложишь к делу, особенно когда она является к вам собственной персоной. К тому же любой сенатор предпочтет хорошенькую женщину любому делу.

Однако прошение было тщательно продумано и написано; оно заключало в себе восторженное описание города Наполеона и его окрестностей, а также заявление о том, что для обеспечения процветания всего этого района, будущего важного транспортного узла на этом великом пути к Тихому океану, совершенно необходимо немедленно улучшить условия судоходства на реке Колумба. К прошению были приложены план города и план реки, а подписано оно было всеми грамотными жителями Пристани Стоуна и полковником Селлерсом. Полковник согласился, чтобы в начале списка подписавших прошение стояли имена всех сенаторов и членов конгресса от штата Миссури, а также бывших губернаторов и бывших членов конгресса. В законченном виде прошение представляло собою внушительный документ. На его подготовку, а также на разработку более мелких планов, связанных со строительством нового города, у Селлерса и Гарри ушло немало недель драгоценного времени, но зато все это время настроение у них было превосходное.

Гарри в глазах Вашингтона Хокинса был существом высшего порядка, человеком, чье умение делать дела не могло не вызывать восхищения. Вашингтону никогда не надоедало слушать рассказы Гарри о том, что он уже успел и что еще собирается совершить. Гарри же считал Вашингтона человеком способным и неглупым, но слегка «не от мира сего», как он сказал полковнику. Полковник ответил, что Гарри, может быть, и прав, но сам он ничего такого в Вашингтоне не замечал.

— У него много всяких планов, сэр. Господи помилуй, да у меня у самого в его годы голова была битком набита разными планами. Но опыт отрезвляет человека. Ныне я уже не берусь за дело, не продумав его как следует и не вынеся окончательного суждения. А уж если Бирайя Селлерс вынес свое суждение, можете быть уверены, что он не ошибается.

Каковы бы ни были первоначальные намерения Гарри в отношении Лоры, он с каждым днем проводил с ней все больше времени и наконец дошел до такого состояния, когда без нее просто не находил себе места. А эта искусная актриса делала вид, что увлечена им еще больше; она так умело играла на тщеславии Гарри, разжигая одновременно его пыл, что скоро он окончательно потерял голову. Лора ухитрилась добиться того, что ее хладнокровие и сдержанность казались ему робкой самозащитой скромной, неиспорченной натуры и привлекали его даже больше, чем те случайные проявления нежности, которых ему иногда удавалось дождаться. Он не мог и часа провести вдали от нее, и скоро об их отношениях заговорил весь город. Она так ловко вела свою игру, что казалась ему безумно влюбленной; и все же он с изумлением обнаруживал, что ни на шаг не приблизился к победе.

Раздумывая об этом, он чувствовал себя уязвленным. Она же провинциалка и, судя по всему, довольно бедная — живет с родными в убогом, скудно обставленном и весьма непритязательном деревянном домишке, сколоченном на американский лад; к тому же она лишена таких выгодных союзников, как нарядные туалеты, драгоценности и светские манеры. Гарри не мог понять всего этого. Но она притягивала его — и в то же время держала в некотором отдалении. С нею он забывал, что дом Хокинсов — жалкая деревянная лачуга с четырьмя комнатками на первом этаже и мезонином наверху: для него это был дворец.