Том 3. Стихотворения 1918-1924

Снова сумрак леса зелен,
Солнце жгуче, ветер чист;
В яме, вдоль ее расселин,
Тянут травы тонкий лист.

Сквозь хвою недвижных елей

Полдень реет, как туман.
Вот он, царь земных веселий,
Древний бог, великий Пан!

Здравствуй, старый, мы знакомы,

Много раз я чтил тебя.
Вновь пришел, мечтой влекомый,
Веря, радуясь, любя.

Я ль не славил, в вещей песне,

Запах листьев, ширь полян, —
Жажду петь еще чудесней:
Милый Пан! я счастьем пьян.

Старый, мудрый, стародавний,

Ты поймешь ли в этот день,

Что восторг любви — державной,
Чем высоких сосен тень?

Что лишь в час, когда ликуем

Мы от новых страстных ран,
Сладко метить поцелуем
Шерсть твою, Великий Пан!

<1920>

Всадник в городе

Дух наших дней свое величество
Являл торжественно и зло:
Горело дерзко электричество
И в высоте, и сквозь стекло;
Людей несметное количество
По тротуарам вдоль текло;

Как звери, в мире не случайные,

Авто неслись — глаза в огне;
Рисуя сны необычайные,
Горели кино в вышине;
И за углом звонки трамвайные

Терялись в черной глубине.

И вот, как гость иного времени,

Красивый всадник врезан в свет;
Носки он твердо держит в стремени,
Изящно, но пестро одет:
Ботфорты, хлыст, берет на темени,
Былой охотничий жакет.

Как этот конь исполнен грации!

Его копыт как звучен звон!
Он весь подобен иллюстрации
К роману рыцарских времен.
Но как неверны декорации,
Восставшие со всех сторон.

Здесь, где шумит толпа столичная,

Полна всесилья своего,
Здесь, где, дымя, труба фабричная
Стоит — немое божество, —
Где стук машин — игра привычная,

Ты, выходец, искал чего!

Ты нарушаешь тон торжественный

Всей современности. Гляди:
Толпа, смеясь, на зов естественный,
Играя, мчится впереди.
Что ж! как кентавр, как миф божественный,
В былых преданьях пропади!

1920

В вагоне («Душно, тесно, в окна валит…»)

Душно, тесно, в окна валит
Дымный жар, горячий дым,
Весь вагон дыханьем залит
Жарким, потным и живым.

За окном свершают сосны

Дикий танец круговой.
Дали яркостью несносны,
Солнце — уголь огневой.

Тело к телу, всем досадно,

Все, как мухи, к стеклам льнут,

Ветер бега ловят жадно,
Пыль воздушную жуют.

Лица к лицам, перебранка,

Грубость брани, визглый крик,
Чахлый облик полустанка,
В дым окутанный, возник.

Свет надежды; там, быть может,

Ковш воды, студен и чист!
Нет, напрасно не треножит
Паровоза машинист!

Прежний дым и грохот старый,

Духота, что раньше, та ж,
Караван в песках Сахары,
Быстро зыблемый мираж.

Все песок, пески, песчаник,

Путь ведет в песках, в песках.
Сон иль явь, ах, бедный странник,
Да хранит тебя Аллах!

1920

Болезнь