Том 3. Стихотворения и поэмы 1930-1941

Мы видим:
он победил,
а не та,
гнилушками тлевшая
темнота.
Мы видим:
он победил,
а не те,
желавшие жить в тишине,
в теплоте.
Не шумом
оравы-орды
вел массы
ленинский разум, –
штурмом
твердынь
вражеской
философской базы.
На штурм этот –
в бой до конца,
поколение,
за ясность,
за яркость,
за яростность Ленина!

1933

О жизни

В этом месяце вечерами
разгорается красный свет,
и везде в кумачовой раме
перемноженный жжет портрет.

Перемноженный улицами, зданиями,

городским бормотаньем несвязным,
партизанскими восстаниями,
днепропетровским энтузиазмом.

Поддуваются флаги, рея.

Молоды, холодны ветра…
Как картинная галерея,
так Москва чиста и бодра.

В этом вечере, в этом городе,

чтоб ни вздумалось сделать вам,
ненавидите, любите, спорите
по его боевым словам.

И не в силах никак наглядеться

на черты эти вплоть, сполна,
расширяет большие, как детство,
молодые глаза страна.

Большерукая моя, большеногая,

большеглазая, больше больших,
всем, что сердце толкая и трогая,
говорит ему: пой, не фальшивь.

Только рот – не велик и не маленек,

в самый раз, хоть моих молодей,
да еще – пара тех, подкрахмаленных,
подмороженных ветром грудей.

Не боюсь я с тобой, хоть что хочешь,

что ни сделайся, ни случись.
Этим вечером, этой ночью
посмотри, как наш город лучист.

Не боюсь, ни предстарья, ни темени,

мне не страшен ни лом, ни бой
в этом месяце, в этом времени,
в этом городе с этой тобой!

С этой новой, не сдавшей ни разу,

не кривящей, не гнущей никак,
большерукой и большеглазой
дочкой века – большевика.

Пусть блестит в огнях Пикадили

и бледнеет от света Уайт-сквер.
В этом месяце мы не ходили
еще ни разу с тобой по Москве.

1933

О смерти

Меня застрелит белый офицер
не так – так этак.
Он, целясь, – не изменится в лице:
он очень меток.

И на суде произнесет он речь,

предельно краток,
что больше нечего ему беречь,
что нет здесь пряток.

Что женщину я у него отбил,

что самой лучшей…
Что сбились здесь в обнимку три судьбы, –
обычный случай.

Но он не скажет, заслонив глаза,

что – всех красивей –
она звалась пятнадцать лет назад
его Россией!..

1932

Съезд

1