Том 3. Стихотворения и поэмы 1930-1941

Это известно
любому фабзайцу:
избито
в женевских спорах,
сохнет и сохнет
в газетных абзацах
черных расчетов
порох.
Зачем
вываливать в море
пшеницу,
и кофе
жечь в паровозах?
Балансу войны
должны подчиниться
земля,
и море,
и воздух.
Стоит над Шанхаем
жара сухая,
расплавлены
в грохоте дула,
и ветру невмочь
снести от Шанхая
глухого,
зловещего гула.
Кому услыхать
беззащитные стоны,
что с кровью
из горла хлестали,
когда разрываются в воздухе
тонны
высокосортнейшей стали?
Кому охранять
беглецов из Чапэя,
разбитые
бомбами стены,
когда поднимаются
на портупеи,
на амуницию
цены?
Всех горных Швейцарий
нужней
перво-наперво
им –
новых пожарищ
кровища и чад;
они согласны
призпать за снайперов
даже
грудных сосунов-китайчат.
В долларах,
франках,
фунтах
и в иенах
нашу судьбу
порешив,
визгом
и лязгом
грузов военных
меряются барыши.
Только не в пору
взвинчен и взвихрен
этот
угрюмый груз, –
видите:
выпрямился Дюнкирхен,
пыль
отряхая с блуз.
Помните:
злоба на вас, не стихая,
цепи причалов
грызет,
акционеры
разгрома Шанхая –
Гочкис,
Шкода,
Крезо.
Как бы удобно
вы ни присели
в креслах
женевских зал,
знают:
всегда у вас на прицеле –
в гущу рабочих
залп!
Только не в пору
взвинчен и взвихрен
этих
расчетов груз, –
видите:
выпрямился Дюнкирхен,
пыль
отряхая с блуз.
Если ж,
тела раздирая на клочья,
взмывши
до самых высот,
вами направленный
сгорбленный летчик
груз этот
вдаль понесет, –
помните:
встанут
повсюду на свете
докеры
в спину ему,
в каждой семье
его ненависть встретит,
снайперы –
в каждом дому.
Так как узнали,
кому она надобна, –
всюду,
до самых низов! –
вами затеянная
канонада
Гочкиса,
Шкоды,
Крезо!

1932

Мюдовцам