Том 3. Стихотворения

Качается, качается
Бубенчик золотой.
Душа моя встречается
С давнишнею мечтой.

Как будто изначальная

Означилась струя.
Прозрачная, хрустальная,
Поет мечта моя.

Бубенчики весенние

На сказочном лугу.
Душа моя все пленнее,
Быть вольным не могу.

В неволе я сияющей,

Бубенчики поют.
Я тающий, мечтающий,
В душе один уют.

Она в немом цветении

В играющем огне,
И кто-то в отдалении
Родной спешит ко мне.

Мерцающие венчики

Мне льют медвяный яд.
И слышу я, бубенчики
За лесом там звенят.

Купальницы

Вам первое место, купальницы,
 В моем первозданном саду.
Вы зорь золотых усыпальницы.
 Зовете. Глядите. Иду.

Вы малые солнца болотные,

 Вы свечи на свежем лугу.
Кадила вы нежно-дремотные.
 От детства ваш лик берегу.

Чуть глянете, вы уже маните,

 Чуть вспыхнете, вами горишь.
Весну возвещать не устанете,
 Зажжете осеннюю тишь.

Вы дышете, сон свой колышете,

 Зарю возвращая заре.
И исповедь нежную слышите,
 Что сладко любить в Сентябре.

Утро

Светлый, бодро
Утро встреть.
Звонки ведра, –
В них не медь.

В них не злато, –

Серебро.
Путь возврата –
Лишь в Добро.

Путь возврата –

От зари
До заката
Янтари.

Зерна четок,

Семена.
Тем, кто кроток,
Жизнь дана.

В блесках связность

Хрустал ей.
Всю алмазность
Щедро лей.

Вылив людям

Полноту,
Мы отбудем
За черту.

Из иного,

Взяты сном, –
Золотого
Там испьем.

И дождями

Бросив мост,
Будемсами
В сонмах звезд.

Алтарь

Разбросала в глубинностях Неба рука неземного Художника
Это пиршество пламенных зорь, перламутровых зорь и златых,
Изумрудных, опаловых снов, и, воздвигши алтарь для всебожника,
Возжигает в душе песнопенья, и волны слагаются в стих.

Далеко, широко, высоко, далеко, глубоко, в бесконечности,

И таинственно-близко, вот тут, загорелась и светит свеча,
Человек человеку шепнул, что чрез Бога достигнет он Вечности,
Человек восприял Красоту, и молитва его горяча.

Сириус

Ослепительный, как Солнце, южный Сириус горит,
Правит воинством окрестным звезд столпившихся кругом.
Я душой слагаю плиты светлоцветных пирамид.
Тишь в ночи, но в глуби Моря спит, до часа, тайный гром.

И как будто в Океане, там в глубокой глубине,

Чары таинства свершились, и выходят из громад,
В звездной свите, Фараоны, чьи венцы горят в огне,
Чьим воленьем звезды Мира о Египте говорят.

В ночах

Далеко от минутных разговоров и споров,
Я следил за теченьем хороводных светил.
Там, где храмы возникли лучше наших соборов,
Там, где звезды качает в вековечности Нил.

И казалось мне странным, что живу я на свете,

Что я снова и снова в преходящем бреду.
И с высокого Неба, в переплеске столетий,
Закликали созвездья – в хоровод свой – звезду.

Ночные волшебства