Том 3. Властелин колец. Возвращение короля

— Эк меня сон одолевает, — сказал он. — А когда есть время писать, хочется писать только стихи. Фродо, дорогой ты мой, может, займешься моими записями? Забери бумаги, и дневник тоже, если хочешь. У меня, понимаешь, никак времени не находится оформить все честь по чести. Возьми Сэма в помощь, а как доведешь до ума, привези мне показать. Я не стану слишком придираться.

— Давай, сделаю, конечно, — согласился Фродо. — А потом вернусь. Теперь это не опасно. Раз есть настоящий Король, он быстро приведет в порядок дороги.

— Спасибо, дорогой мой! — слабо обрадовался Бильбо. — Это для меня — большое облегчение, — И он тут же заснул снова.

На следующий день Гэндальф и хоббиты простились со стариком в его комнате — за дверью было холодно, — а потом распрощались с Элрондом и эльфами.

Фродо обернулся на пороге. Элронд благословил его, пожелал счастливого пути, а потом добавил:

— Я думаю, Фродо, вам не стоит возвращаться сюда. Когда-нибудь осенью, когда деревья будут стоять в багрянце и золоте, поищите-ка лучше Бильбо в ваших лесах. Я тоже буду с ним.

Никто больше не слышал этих слов, и Фродо никому не стал о них говорить.

Глава 7 ДОРОГА К ДОМУ

Покинув Дольн, хоббиты в сопровождении Гэндальфа повернули наконец в сторону Шира. Им очень хотелось поскорее вернуться домой, но Фродо вдруг приболел. Когда им пришлось переправляться вброд через Гремячую, он с трудом на это решился. Казалось, он плохо понимал, что происходит вокруг, и после переправы промолчал весь день. Это было шестое октября.

— Больно, Фродо? — тихонько спросил Гэндальф, подъехав к хоббиту.

— Да, — так же тихо отозвался Фродо. — В плече. Рана ноет и… как вспомню, так тяжело делается. Сегодня как раз год.

— Увы! — вздохнул маг. — Не все раны удается излечить насовсем.

— Моя, боюсь, из таких, — ответил Фродо. — Мое возвращение — ненастоящее. Может, я и приду в Шир, но ни страна, ни я прежними уже не станем. Кинжал, потом Шелоб, а потом еще и зубы этого несчастного — так много всего. А самое главное — моя ноша, она все еще давит на сердце. Где я найду покой?

Гэндальф не ответил.

В конце следующего дня недомогание прошло, и Фродо снова был весел, словно и не помнил о черной тоске накануне. Все складывалось удачно, и дни летели быстро. Путешественники неспешно проезжали лесами, горевшими под осенним солнцем багряными и золотыми красками. Так добрались до Заветери.

Вечерело, и тень от холма лежала на дороге. Фродо попросил поторопиться и целую милю ехал, не глядя на холм, низко опустив голову и кутаясь в плащ. Этой ночью погода переменилась, западный ветер принес с собой дождь и громко гудел в кронах, а желтые листья птицами реяли в воздухе. Когда они добрались до Чагрого Бора, деревья стояли уже голые, а глухая завеса дождя скрывала Брыльский Холм.

Промозглым вечером в конце октября пятеро путников поднялись по дороге к южным воротам Брыля. Ворота оказались крепко заперты. Дождь сыпал в лицо, по темнеющему небу спешили низкие тучи, и путешественники слегка приуныли — они рассчитывали на большее радушие.

Кричать пришлось долго. Наконец, явился привратник со здоровенной дубиной. Он долго и подозрительно разглядывал странников через окошечко, но, признав Гэндальфа, а потом и хоббитов, повеселел и радушно приветствовал их, словно не замечая невиданных одеяний.

— A-а, входите, входите, — приговаривал он, отпирая ворота. — Здесь-то в сырости да холоде что за разговор. Мерзкая погода. Но старый Суслень рад будет. Там в «Пони» и услышите все, что слышать стоит.

— А ты там потом услышишь все, что мы расскажем, и даже больше, — рассмеялся Гэндальф. — А где же Гарри?

Привратник нахмурился.

— Ушел, — сказал он. — Но лучше спросите Маслютика. Доброго вам вечера.

— И тебе тоже, — ответили они.

Сразу за воротами обнаружилась длинная низкая хижина. Оттуда тотчас высыпали люди и уставились на них через забор. Дом Хвоща за поломанным плетнем стоял с заколоченными окнами.

— Как думаешь, Сэм, не убил ты его своим яблоком? — поинтересовался Пиппин.

— Вряд ли, — отозвался Сэм. — Да плевать мне на Хвоща. Вот что стало с бедным пони, я хотел бы узнать. Он у меня долго из головы не шел; и как волки воют, и прочее…

Наконец добрались до «Резвого Пони». Хорошо хоть трактир не изменился, во всяком случае, снаружи. В нижних окнах за красными занавесками горел свет. На звяканье колокольца явился Ноб, приоткрыл дверь, выглянул и, увидав их под фонарем, вскрикнул от удивления.

— Господин Маслютик! Хозяин! — заорал он. — Они вернулись!

— Да неужто? Ну, я их проучу, — донесся голос Маслютика, и тут же появился он сам с дубинкой в руках. При виде хоббитов и мага непривычно мрачное лицо хозяина вытянулось от удивления, а потом расплылось от радости.