Том 3. Волшебная страна

Когда же Алверик вместе со своим мечом оказался далеко на севере, эльфийский король ослабил хватку, до сих пор удерживающую Эльфландию, — так Луна, что притягивает волны отлива, снова отпускает их на волю; и словно валы на песчаный плес, Эльфландия устремилась вспять. Обрамленная лентою сумерек, Волшебная Страна заскользила назад через каменистую пустошь; она возвратилась вместе с песнями, мечтами и голосами прошлого. Очень скоро граница сумерек, сверкая и переливаясь, снова пролегла близ ведомых нам полей, словно бесконечный летний вечер, что задержался на краю золотого века. Но далеко на севере, где странствовал Алверик, бескрайние унылые скалы по-прежнему загромождали бесплодную землю; огромный залив Эльфландии прихлынул только к тем полям, от которых Алверик со своим мечом и отрядом искателей приключений удалился на достаточное расстояние. И вот, на расстоянии каких-нибудь трех полей от хижины кожевника и окрестных хуторов снова раскинулась земля, изобилующая чудесами, что поэты ищут столь упорно, истинная сокровищница и кладезь всего небывалого и прекрасного; и эльфийские горы безмятежно оглядывали границы, словно их бледно-голубые вершины никогда не трогались с места. Там, вдоль границы по обычаю своему бродили единороги, иногда паслись они в Эльфландии, на родине всех легендарных созданий, объедая лилии под сенью эльфийских гор, а иногда, вечерами, когда наши поля замирали в безмолвии, прокрадывались за сумеречный предел пощипать земную траву. Именно благодаря любви к земной траве, что находит на них временами (вот так же олени-маралы шотландских нагорий раз в год стремятся к морю), люди знают о существовании единорогов, хотя звери они, безусловно, легендарные, ибо родились в Эльфландии. Лис, рожденный в наших полях, тоже пересекает порою границу и в определенные времена года забредает в сумеречные пределы; именно там пристают к нему некие чары, что зверь приносит потом в наши поля. Лис — тоже существо легендарное, только в Эльфландии; ровно так же, как единороги — здесь.

Жителям тамошних хуторов нечасто доводилось видеть единорогов — пусть даже едва различимыми в сумерках, ибо никогда не глядели селяне в сторону Эльфландии. Чудеса, красота, великолепие — словом, повесть об Эльфландии — это удел умов, обладающих досугом, чтобы оценить все это должным образом; селян же звали к себе посевы и скотина, отнюдь не легендарная, и соломенные крыши, и изгороди, и тысяча других забот; только в конце каждого года одерживали они победу над зимою, и то с превеликим трудом; селяне отлично знали, что стоит им позволить своим помыслам хотя бы на мгновение обратиться в сторону Эльфландии, величие Волшебной Страны тотчас же подчинит себе их души и отнимет весь досуг, и не останется у них времени на то, чтобы чинить изгороди и соломенные крыши и пахать ведомые нам поля. Но Орион, следуя на звук рогов, что доносился из Эльфландии вечерами и слышен был в ведомых нам полях одному ему (ибо слух юноши по-эльфийски настроен был на все волшебное), как-то раз поздним вечером оказался со своей сворой в поле, через которое пролегла граница сумерек, и увидел там единорогов. И прокравшись вдоль изгороди маленького поля, он зашел вместе со своими гончими между единорогом и сумеречным пределом и отрезал зверя от Эльфландии. Это и был тот самый единорог с ослепительно-белой шеей, весь в пене, серебром мерцающей в звездном свете, который, задыхаясь, загнанный и измученный промчался через долину Эрл, словно порыв вдохновения, словно новая династия в стране, усталой от незыблемости древних обычаев, словно весть о земле более счастливой, что отыскали далеко-далеко нежданно возвратившиеся мореходы.

Глава 19. ДВЕНАДЦАТЬ СТАРИКОВ, МАГИЕЙ НЕ ОБЛАДАЮЩИХ

Нужно сказать, что очень немногому и немногим случалось миновать на пути своем деревню, не оставив позади себя разговоров и сплетен. Единорог не был исключением. Ибо те трое, что увидели при свете звезд, как единорог промчался мимо, немедленно сообщили своим домашним, а домашние тотчас же выбежали за двери поделиться хорошей новостью с соседями; ибо все странные новости почитались в Эрле за хорошие, потому что порождали разговоры; а разговоры, как известно, народу нужны и необходимы — без разговоров как скоротаешь вечер, когда закончены дневные труды?

И спустя день-два в кузнице Нарла снова сошелся Парламент Эрла, и уселись селяне перед чашами с медом, обсуждая единорога. Одни радовались и говорили, что Орион все-таки чародей, ибо единороги — существа, безусловно, волшебные и обитают за пределами наших полей.

— Потому выходит, что Орион побывал-таки в земле, о которой нам поминать не след, и, стало быть, наделен магией — как и все, что обитает в тех краях, — объявил один.

И многие согласились, утверждая, что замыслы их наконец-то увенчались успехом.