Том 4

— Впрочем, это моя вина! Простите меня!

Она скрыла, что сироты - дети Туаша, который теперь на каторге.

Как быть?

Если граф выгонит их - они погибнут, и его благодеяние будет истолковано как барская прихоть.

Аббат Жефруа не удивился. Человек грешен от рождения, поэтому, чтобы исправить его, надо его наказывать.

Бувар возражал. Ласка предпочтительнее.

Но граф вновь распространился насчёт железной руки, столь же необходимой для детей, как и для народов. У обоих сирот множество пороков: девочка - лгунья, мальчишка - грубиян. Кражу эту, в конце концов, можно бы простить, зато дерзость - ни в коем случае, ибо воспитание должно быть прежде всего школою почтительности.

А потому егерь Сорель должен немедленно выпороть подростка.

Де Маюро надо было переговорить о чём-то с Сорелем, и он взялся передать ему и это поручение. Он достал в передней ружьё и позвал Виктора, стоявшего, понурив голову, посреди двора.

— Пойдём, - сказал барон.

Идти к егерю надо было мимо Шавиньоля, поэтому Жефруа, Бувар и Пекюше отправились вместе с ними.

В сотне шагов от замка барон попросил спутников не разговаривать, пока они пойдут вдоль леса.

Местность спускалась к реке, где высились глыбы скал. Под лучами заходящего солнца на воде блестели золотые пятна. Подальше зелёные холмы уже покрывались тенью. Дул резкий ветер.

Вылезшие из нор кролики пощипывали травку.

Раздался выстрел, потом ещё и ещё; кролики подпрыгивали, разбегались. Виктор кидался на них, стараясь поймать; он был весь потный, запыхался.

— На кого ты похож! - воскликнул барон.

Куртка у мальчишки была изорвана, выпачкана кровью. Бувар не мог видеть крови. Кровопролития он не допускал.

Жефруа возразил:

— Иной раз этого требуют обстоятельства. Если виновный не жертвует своею кровью, нужна кровь другого, - этой истине учит нас искупление.

По мнению Бувара, искупление ни к чему не привело, поскольку почти все люди осуждены на муки, несмотря на жертву, принесённую Христом.

— Но жертву Христос продолжает приносить ежедневно в виде евхаристии.

— Чудо совершается словами священника, как бы ни был он недостоин, - возразил Пекюше.

— В этом и заключается тайна.

Тем временем Виктор не сводил глаз с ружья и даже пытался потрогать его.

— Руки прочь!

Де Маюро свернул на тропинку, уходившую в лес.

Бувар и Пекюше шли вслед за ним рядом со священником, который сказал Бувару:

— Осторожнее, не забывайте Debetur pueris⁷.

Бувар стал уверять, что преклоняется перед создателем, но возмущён тем, что его превратили в человека. Боятся его мести, стараются прославить его, он наделён всеми добродетелями, дланью, оком, ему приписывают определённый образ действий, пребывание в определённом месте. Отче наш, сущий на небесах! Что всё это значит?

Пекюше добавил:

— Вселенная расширилась, теперь земля уже не считается её центром. Земля вертится среди сонма подобных ей небесных тел. Многие превосходят её размерами, и это умаление нашей планеты даёт нам о боге более возвышенное представление. Следовательно, религия должна преобразоваться. Рай с его блаженными праведниками, вечно созерцающими, вечно поющими и взирающими с высоты на муки осуждённых, представляется чем-то ребяческим. Подумать только, что в основе христианства лежит яблоко!

Кюре рассердился.

— Уж отвергайте само Откровение, - это будет проще.

— Как же, по-вашему, бог мог говорить? - спросил Бувар.

— А вы докажите, что он не говорил, - возражал Жефруа.

— Я спрашиваю: кем это доказано?

— Церковью.

— Ну и доказательство, нечего сказать!

Спор этот наскучил де Маюро, и он на ходу сказал:

— Слушайте кюре - он знает больше вашего.

Бувар и Пекюше знаками сговорились пойти другой дорогой и, дойдя до Круа-Верт, распрощались со спутниками:

— Будьте здоровы!

— Честь имею кланяться, - сказал барон.

Всё это, вероятно, будет доложено де Фавержу, и, возможно, последует разрыв. Что поделаешь! Они чувствовали, что аристократы презирают их. Их никогда не приглашают к обеду, они устали от г-жи де Ноар с её нескончаемыми нравоучениями.

Надо было, однако, возвратить сочинения де Местра, и недели через две они отправились в замок, хотя и предполагали, что их не примут.

Их приняли.

В будуаре собралась вся семья, включая Гюреля и, против обыкновения, Фуро.

Наказание не исправило Виктора. Он отказывался учить катехизис, а Викторина сыпала непристойными выражениями. Короче говоря, решили отдать мальчика в исправительный приют, а девочку поместить в монастырь.

Фуро взял на себя хлопоты; он уже уходил, когда графиня окликнула его.

Поджидали аббата Жефруа, чтобы сообща установить дату венчания; заключение гражданского брака в мэрии должно было произойти гораздо ранее церковного в знак того, что первому не придают ни малейшего значения.

Фуро попытался защитить гражданский брак. Граф и Гюрель нападали на него. Что значит гражданская формальность в сравнении с таинством! Барон не считал бы себя состоящим в браке, если бы всё ограничилось церемонией перед трёхцветной лентой мэра.

— Браво! - воскликнул Жефруа, входя. - Ведь брак установлен самим Христом...

Пекюше прервал его: