Том 4.

— В это мгновение пескоструйный аппарат остановился. Володька стремительно скинул свою противогазную маску и вместе с ней капюшон. Произошло это удивительно быстро. Володька посмотрел на девушек и сразу узнал Ирочку.

— Э! — закричал он. — Здорово! Иди сюда!

Забыв, что она находится на одной из главных улиц Москвы, Ирочка закричала:

— Как тебе не стыдно!

— Иди сюда.

— Куда?

Светлана схватила Ирочку за руку.

— Ирка… Люди оглядываются!

— Пусть!

Они вместе перебежали улицу. У веревки, ограждавшей тротуар, их встретил человек с желтыми усами на каком–то старомодном, церковном лице. Маленькие глаза его, привыкшие тонко щуриться от вечной пыли, смотрели с откровенной хитрецой. Володька, видимо, уже успел что–то сказать ему об Ирочке. Усатый дядя без всякого интереса посмотрел на нее, потом на Светлану.

— Привет трудящемуся классу! Какая из вас!.. — Он не договорил: «…работать будет». — Рыжая, что ли?

Смутить Светлану было нелегко.

— Чего ощерился! Кот усатый! Здесь рыжих нет.

— А ты разве не рыжая?

— Сам ты рыжий! Ирка, — обратилась она к подруге, — что нам здесь надо?

Володька сверху кричал:

— Бригадир, ты с девушками поосторожней! Я тебя знаю!

— Ирка, в чем дело?

Бригадир двусмысленно посмеивался.

— С кем дело иметь будем! С тобой, что ли, рыжая?

Светлана решила воздать ему по заслугам.

— Лучше с волками дело иметь, чем с тобой, усатая жаба!

Бригадир опешил.

— Ты… — угрюмо и строго сказал он. — Это что за выражение?

— Значит, заработал.

— Я постарше тебя лет на двадцать!

— Если старше, то и веди себя прилично. Еще не то услышишь.

Кажется, бригадир рассердился, вообразив, что у него хочет работать Светлана. Ирочке не нравился этот усатый дядя, видимо любивший покуражиться над людьми, которые были слабее его.

— Со мной будете иметь дело, — сказала она. — Я хочу у вас работать.

Светлана посмотрела на нее с ужасом. Володька опять натягивал на себя свои защитные доспехи. Ирочка успела крикнуть ему:

— Звони! Я жду.

Взяв Светлану под руку и не оглянувшись на бригадира, Ирочка перешла через дорогу.

— Ирка, я ничего не понимаю!

— Пойдем, пойдем. — Ирочка уводила Светлану, точно стесняясь своего знакомства с Володькой.

— Объясни наконец! Я ничего не понимаю.

— Ничего особенного, — почти с вызовом ответила Ирочка. — Я хочу работать у них в бригаде.

— Ты?! У этих хулиганов?

— Почему же они хулиганы?

— Определенно хулиганы. И ты собираешься с ними работать?

— Ну да, чудачка.

— Это… вот… песок из кишки? Ты? — Неизвестно, откуда у Светланы взялись такие презрительно носовые интонации.

— Ну да…

— Поклянись!

— Честное слово. Только отстань.

Светлана рассмеялась.

— Пойдем лучше к нам на фабрику, сумасшедшая. Я тебя в два счета устрою.

— Я так решила, Дуся.

— Дусю забудь!

— Я так решила, Светлана.

— Клянешься?

— Клянусь!

— Мало ли на свете сумасшедших!

Ирочка шла в задумчивости, слушая упреки, насмешки, увещевания Дуськи — Светланы…

Глава девятая Лестница жизни

Когда они вышли из лифта на своем этаже, раздался женский крик: «Не закрывайте!»

— Орет, как резаная, — сказала Светлана.

В то же мгновение у лифта оказалась нарядная женщина с головой дорогой и красивой куклы. Ее мелко завитые и искусно уложенные волосы напоминали коричневую шерсть породистых собак.

Глаза у женщины были быстрые, умные, понимающие.

— Спасибо, девочки, — сказала она, — очень спешу.

Уже из лифта, держась за створки дверей, женщина спросила:

— Кто же из вас моя соседка?

Ирочке почему–то не хотелось отвечать, и за нее ответила Светлана:

— Она.

— Как ее зовут?

— Ирина.

— А почему она молчит?

— Вы же опаздываете! — вдруг рассердилась Ирочка.

— Вот как! — весело сказала красивая женщина. — С характером… Чудно! — И она поехала вниз.

— Кукла крашеная! — угрюмо сказала вслед Ирочка.

Светлана глянула на нее искоса и усмехнулась.

— Напрасно сердишься. Тетка что надо.

Но вот они вошли в квартиру, и женщина с искусственной головой была забыта. Светлана долго повторяла такие общеупотребительные слова, как «сила», «мирово», «порядок». Эти слова выражали ее искреннее восхищение. Ирочка молчала. Ей надоело восхищаться. Она жила здесь в одиночестве, и временами на нее нападала тоска по–старому шумному жилью.

— Чего молчишь? — спросила острая на глаз Светлана.

— Я здесь скучаю.

— Без привычки. Пройдет. Не знаешь, как люди живут…

— Поговорить не с кем.

— Работать надо.

— Вот я и хочу.

У Светланы лицо сделалось непримиримым.

— Но не у этих же хулиганов?

— Брось! Ты же их не знаешь.

— А ты знаешь!

— Володька хороший…

— Который наверху с кишкой?

— Он.

— Хулиган!

— Оставь! Ты его не знаешь.

— Всех я их знаю! Все эти строители — одинаковая публика. Сплошная отсталость! Ну откуда у них культура?

Светлана увидела непроницаемые глаза Ирочки и махнула рукой.

— Ладно, пойди попробуй этого счастья. Если уж так хочется вкусить, пойди хоть на солидный завод, где солидные кадры. А то нашла каких–то бродячих артистов!