Том 4

во — зло. А ведь если бы богатство было благом, оно не показалось бы нам для кого-то злом. Тут я сказал им обоим:

— Если бы вы случайно разошлись во мнении относительно того, кто из вас более прав в вопросе о верховой езде — например, когда вы решали бы, как можно стать превосходным наездником,— то, коль скоро я сам был бы мастером верховой езды, я бы и разрешил ваш спор, причем мне было бы очень стыдно, если бы, присутствуя при споре, я в меру своих сил ему не воспрепятствовал. О чем бы вы ни спорили, я поступил бы b

точно так же, если бы стало очевидным, что, коли вы не придете к согласию, вы разойдетесь врагами, а не друзьями. Теперь же вы разошлись во мнениях относительно такой вещи, в которой у вас будет нужда всю вашу жизнь, и вдобавок существует большая разница в том, заботиться ли о богатстве как о чем-то полезном или нет, причем вопрос этот для эллинов не пустячный, но первой важности: ведь наши отцы прежде всего требуют от своих сыновей, как только они видят, что те вступают в разумный возраст, чтобы они подумали, с

каким путем достигнуть богатства; ибо, считают они, если у человека есть какое-то имущество, он чего-то стоит, если же нет — то ничего. И раз это столь серьезное дело и вы, будучи согласны во всем остальном, спорите о такой значительной вещи, да вдобавок еще речь идет не о черном или белом и не о легком или тяжелом, но о том,» является ли богатство благом или злом (так что, расходясь относительно блага и зла, вы вполне d

можете стать врагами, хотя сейчас вы друзья и даже родственники), я, насколько это от меня зависит, не допущу, чтобы между вами произошел разлад. Однако, если бы я мог это сам, я бы прекратил ваш спор, объяснив, как обстоит дело; теперь же, поскольку это не в моих силах и каждый из вас считает, что может заставить другого с ним согласиться, я готов всеми средства- е

ми помочь тому, чтобы вы пришли к согласию и решили этот вопрос. Итак, Критий, ты первый попытайся нас убедить, как ты обещал.

Но я,— молвил Критий,— для начала охотно спросил бы нашего Эриксия, считает ли он, что существуют справедливые и несправедливые люди.

Существуют, клянусь Зевсом,— отвечал тот,—и даже очень.

371

Ну а чинить несправедливость кажется тебе благом или злом?

— Мне это кажется злом.

А как ты полагаешь, если человек соблазняет деньгами соседских жен, чинит он несправедливость или же нет? Причем делает он это вопреки запрету государственных законов.

Мне кажется, это означает чинить несправедливость.

Значит,— сказал Критий,— если человек богат и может позволить себе потратить деньги, коль скоро

397 он несправедлив и им владеет желание, он тем самым нарушает закон? Если же человеку не повезет и он не богат, то он, не имея источника денег, не сможет удовлетворить свое желание и, таким образом, не совершит несправедливости? Вот и получается, что человеку полезнее не быть богатым: тогда он меньше способен удовлетворять свои желания, если желания эти низменны. И опять-таки ты считаешь, что страдать — это зло или благо?

Я полагаю, зло.

Ну а как тебе кажется, существуют невоздержные люди?

b — Да, конечно.

— Значит, если для здоровья человека лучше воздерживаться от чрезмерной еды и питья и других вещей, приносящих, казалось бы, наслаждение, а он по своей невоздержности не сумеет этого сделать, ведь такому человеку лучше не обладать источником, который бы все это ему обеспечивал, чем обладать изобилием благ? Таким образом, у него не будет возможности погрешать, даже если ему этого очень захочется.

Рассуждение Крития показалось таким верным и

с прекрасным, что Эриксий, если бы не устыдился присутствующих, вполне мог встать и его побить: он почувствовал себя совсем обездоленным, когда ему стало ясно, что его прежнее мнение о богатстве было ошибочным. И я, поняв это его состояние и опасаясь, чтобы их ссора и разногласия не зашли еще дальше, сказал:

— Когда недавно в Ликее мудрый муж Продик

d Кеосский 14 привел это самое рассуждение, присутствовавшим показалось, что он несет сущий вздор, и он не сумел никого из них убедить в своей правоте. Вдобавок к нему подошел совсем юный мальчик, бойкий на язык, и, сев рядом, стал подтрунивать над ним и его вышучи-

372

вать, подстрекая насмешками обосновать свое рассуждение, причем слушателями он был принят гораздо лучше, чем Продик.

А мог бы ты,— спросил тут Эразистрат,— изложить нам его рассуждение?

Несомненно, если только припомню. Звучало е

оно, думаю я, примерно так: отрок спрашивал его, в какой мере он считает богатство злом и в какой — добром. Продик же, перебив его, как только что сделал ты, сказал, что для благородных людей, знающих, каким образом надо распоряжаться имуществом, богатство является благом, а для людей порочных и невежд —злом. Подобным же образом, добавил он, обстоит дело со всем остальным: каковы те, кто пользуются вещами, таковыми неизбежно оказываются и их дела. Прекрасным кажется мне, продолжал он, и слово Архилоха:

Люди мыслят так, как им говорят их свершенья 15.

— Что ж,— отвечал на это отрок,— если кто сделает 398