Читаем Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных полностью

Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных

Гетмана укладывают на диван; Шратт прячется. Среднюю дверь открывают, появляется лакей. Дуст, врач и лакей выносят гетмана в левую дверь. Шервинский помогает до двери, возвращается. Выходит Шратт.

Шратт. Все в порядке. (Смотрит на часы-браслет.) Один час ночи. (Надевает кепи и плащ.) До свидания, поручик. Вам советую не задерживаться здесь, вы свободно можете уходить. Снимайте погоны. (Прислушиваясь.) Слышайте?

Шервинский. Беглый огонь.

Шратт. Именно. Каламбур: беглый. Пропуск имеете?

Шервинский. Точно так.

Шратт. Так до свидания. Спешите! (Уходит.)

Шервинский. Честь имею кланяться, ваше превосходительство… (Подавлен.) Чистая немецкая работа. (Внезапно оживает.) Нуте-с, времени нету. Нету, нету, нету. (У стола.) О, портсигар? Золотой! Гетман забыл. Оставить его здесь? Невозможно — лакеи сопрут. Ого! Фунт, должно быть, весит. Историческая ценность. (Закуривает, прячет в карман.) Нуте-с, бумаг мы никаких палить не будем, за исключением адъютантского списка. (Рвет бумаги, прячет в карман.) Так-с. (За столом.) Свинья я или не свинья? Нет, я не свинья. (В телефон.) 14–05. Да. Это дивизион? Командира к телефону попросите, срочно! Разбудить! (Пауза.) Полковник Малышев? Говорит Шервинский. Слушай, Сергей, внимательно: гетман драпу дал… Серьезно говорю… Гетман драпу дал… Дал драпу, говорю… Да все равно, пускай слышат. Тебе сообщаю потому, что жаль наших офицеров… Драпу дал, говорю тебе… Вот и спасай людей. Поступай, как хочешь… Нет, до рассвета есть время… Но… прощай. Спасай дивизион. (Дает отбой.) И совесть моя чиста и спокойна. (Звонит.)

Входит лакей.

Вестовой привез пакет?

Лакей. Так точно.

Шервинский. Сейчас же дайте его сюда.

Лакей выходит, потом возвращается с узлом.

Благодарю вас.

Лакей(растерян). Позвольте узнать, что с их светлостью?

Шервинский. Что это за вопрос?

Лакей. Виноват.

Шервинский. Вы хороший человек, Федор. В вашем лице есть что-то… эдакое… привлекательное… пролетарское. Гетман изволит почивать. И вообще — молчите.

Лакей. Так-с.

Шервинский. Федор, живо из адъютантской принесите мне мое полотенце, бритву, мыло!

Лакей. Газету прикажете?

Шервинский. Совершенно верно. И газету.

Лакей выходит в левую дверь. Шервинский в это время надевает штатское пальто и шляпу, свою шашку и шашку Новожильцева увязывает в узел. Появляется лакей.

Идет мне эта шляпа?

Лакей. Как же-с. Бритвочку в карман возьмете?

Шервинский. Бритву в карман… Ну-с, дорогой Федор, позвольте вам на память оставить пятьдесят карбованцев.

Лакей. Покорнейше вас благодарю.

Шервинский. А также пожать вашу честную трудовую руку. Не удивляйтесь, я демократ по натуре. Федор, я адъютантом никогда не служил.

Лакей. Понятно.

Шервинский. Во дворце никогда не был, вас не знаю. Вообще, я оперный певец…

Лакей. Неужто ходу дал?

Шервинский. Смылся…

Лакей. Ах, сволочь!..

Шервинский. Неописуемый бандит!

Лакей. А нас всех, стало быть, на произвол судьбы?

Шервинский. Вы же видите!? Вам-то еще полгоря, но каково мне? Ну, дорогой Федор, задерживаться я больше не могу, как ни приятно беседовать с вами… Слышите?

Далекий пушечный гул.

До свидания. (От двери.) Федор, вы человек хороший, и пока я у власти, — дарю вам этот кабинет. Что вы смотрите? Чудак! Вы сообразите, какое одеяло выйдет из этой портьеры… (Исчезает.)

Лакей. Ну-ну… (Вдруг яростно срывает портьеру с двери.)

Занавес

Конец второго акта

АКТ ТРЕТИЙ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Вестибюль гимназии. В печке догорает огонь. У ящика с выключателями юнкер на часах, второй у телефона. Ружья на козлах. На нижней площадке Мышлаевсккй, 1-й, 2-й и 3-й офицеры. Студзинский на верхней площадке с листом и карандашом в руках. Рассвет.