Том 4. Белая гвардия

Алексей. Наша застава на Денисовке. Вернуть ее. (Прячет список за обшлаг. Подходит к парапету, кричит.) Здравствуйте артиллеристы! (Студзинский и Мышлаевский делают знаки. Крик: «Здравия желаем, господин полковник». Пауза.) Приказываю дивизиону слушать внимательно то, что я ему объявляю. (Тишина.) За ночь... в нашем положении, в положении всей Русской армии, и, я бы сказал, в государственном положении на Украине, произошли резкие и внезапные изменения. (Пауза.) Поэтому я объявляю вам, что наш дивизион я распускаю. (Мертвая тишина. Студзинский, Мышлаевский и все офицеры поражены.) Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны и все знаки отличия, и немедленно же бежать и скрыться по домам. (Вытирает пот со лба. Пауза.) Я кончил. Исполнять приказание. (Мертвая тишина.)

3-й офицер. Что такое? Это измена!

За сценой волнение. Гул. «Его надо арестовать». «Арестовать». «Мы ничего не понимаем». «Петлюра ворвался». «Вот так штука». «Я так и знал». «Тише».

1-й офицер. Что это значит?

3-й офицер (внезапно выйдя из оцепенения). Эй, первый взвод, за мной! (Выбегают юнкера с винтовками.) Г-н полковник, вы арестованы.

2-й офицер. Арестовать его. Он предался Петлюре.

Мышлаевский (удерживая 3-го офицера). Постойте, поручик...

3-й офицер. Пустите меня, г-н капитан. Руки прочь!

Мышлаевский. Взвод, назад!

Студзинский. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!

1-й офицер. Господа, что это?

2-й офицер. Господа... (Суматоха.)

3-й офицер. Агент Петлюры... Не слушать старших офицеров!

Голос (за сценой). В дивизионе бунт!

1-й офицер. Что вы делаете?

Студзинский. Молчать. Смирно!

3-й офицер. Взять его!

Мышлаевский. Замолчите сию минуту!

Алексей. Молчать! Я буду еще говорить.

2-й офицер. Тише. Погодите.

3-й офицер (Мышлаевскому). Вы тоже заодно с ним.

Студзинский. В чем дело, Алексей Васильевич? Посмотрите, что происходит. На места. Я принимаю команду над дивизионом. Дивизион.

Алексей. Смирно!

Мышлаевский. Смирно! (3-му офицеру.) Уберите свой взвод сию минуту. Назад.

1-й офицер. Смирно! На место! (Голоса, гул «Смирно».)

Мышлаевский. Успокойтесь.

Алексей (подняв руку). Тише. Я буду говорить. (Наступает тишина.) Дивизион, слушать. Да, да. Очень я был бы хорош, если пошел бы в бой с таким составом, который мне послал Господь Бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, не простительно (3-му офицеру) вам, господин поручик. Я слишком понадеялся на вашу дисциплину, полагая, что вы исполните мое приказание, не требуя объяснений... Оказывается, я вас переоценил. Что ж. Итак, я думаю, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить вам позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне. (Молчание.) Отвечать, когда спрашивает командир. Кого?

3-й офицер. Гетмана обязались защищать.

Алексей. Гетмана. Отлично. Дивизион! Сегодня, в три часа утра, гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде в Германию. Так что, в это время, когда поручик собирается защищать гетмана, его давно уже нет. Он благополучно следует в Берлин. (Гул. В окнах рассвет.) Но этого мало. (Пауза.) Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья — его сиятельство командующий армией — князь Долгоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним. (Гул.) Тише. Меня предупредил единственный, оказавшийся порядочным из штабных офицеров Шервинский, и сейчас я проверил эти сведения. Итак, вот мы, нас двести человек, а там — Петлюра, да что я говорю, не там — а здесь. Друзья мои, сейчас его конница на окраине города. У него двухсоттысячная армия, а у нас на месте — мы... три, четыре пехотных дружины и три батареи. Понятно... Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня страшно испугал! Мальчишка!

3-й офицер. Господин полковник!