Том 4. Драматические произведения

Потому он жестоко предпочитает мирный сон обыкновенного, даже пошлого человека — мятежным крикам «богоборца». Потому он уничтожает Бертрана, как только человеческое отчаянье довело его до хулы на крест.[11]

Новый проект 4-й картины (вслед за ней — последняя).[12]

Часть парка у замковой часовни. Паперть. Капеллан приводит Алискана на veillfte des armes, «стражу оружия» (перед посвящением). «Наставление».

Алискан, тоже услыхавший альбу, тоскует о любви Изоры. Рассвет, поют птицы, молодой валет засыпает на паперти. Входит Бертран, изможденный и измученный сомнениями. Его терзает поступок, совершенный в опьянении любви, — чужой рыцарь и враг — в замке.

Сквозь деревья синеет просвет. По-видимому, это утреннее небо, глубоко синее, как будто еще звезды на нем. И вдруг Бертран видит, что это — плащ Рыцаря-Грядущее. Их диалог поодаль от спящего мирно валета. Тот говорит сначала будто из бесконечной дали. В его голосе — и море, и даль, и Изора, и бесцельная синева, так что Бертрану чудится, будто он вопрошает только свое туманное и грозное будущее. Постепенно Рыцарь-Грядущее становится человеком — Гаэтаном и сурово отвечает несчастному на просьбы покинуть замок: «Я дал слово Изоре спеть песню. Я не покину замка. Я уйду отсюда мирно, если только она меня не оскорбит».

Отчаянье Бертрана.

От громкого пения птиц просыпается валет. Полное утро. Ему снилась Изора.

13 ноября 1912

Майские календы

Состязание жонглеров, на котором присутствуют: Граф с капелланом и рыцарями, Изора с пажом и с дамами, Бертран и весь двор графа. Жонглеры поют, потом (в перерывах) другие показывают разные штуки. Капеллан возмущается.

I. Поет один жонглер.

II. Поет другой. Равнодушная Изора; она спрашивает только, когда же будет новый жонглер; удовольствие графа, ревность которого слабеет.

III. Наконец, выступает старый рыцарь, переодетый жонглером. При первых звуках его песни Изора волнуется. Она в волнении сжимает руку пажа. Все восхищены песнью. Граф дает певцу кошелек с золотом. «А вы что дадите мне в награду за песню», — спрашивает рыцарь Изору. Она, по-прежнему не узнавая его, говорит, что эту любимую ее песню никто не пел лучше его. Он просит поцеловать ее руку. Она протягивает ему руку. Он медленно удаляется. Изора спрашивает графа, где же новый жонглер. Этот самый, говорит граф. Только-то… говорит и думает она: этот старик действительно хорошо поет, но… Внезапно доносятся крики и выстрелы[13], граф вскакивает. И опять на Изору находит страстная тоска. Она чувствует, что что-то большое прошло мимо нее и ушло безвозвратно и, не умея выразить этого, склоняется в суматохе среди рыцарей к пажу, который страстно смотрит на нее. И вдруг их глаза встречаются. — (Паж, зашнуруй мне туфлю)… Новые крики, рыцари бросаются к воротам, граф кричит, чтобы подняла мост (через ров)… Бряцание оружием, факелы, суматоха. Никем не замечаемая Изора вдруг дает руку пажу, который страстно хватает ее. И, приподнимая платье от росы, она бежит к замку, за ней — паж.

Вдруг, шатаясь, преграждает им дорогу Бертран. Он ранен и принес увядшую уже черную розу, которую уехавший рыцарь велел возвратить Изоре. Она смотрит на нее с изумлением (я видела такой сон) и со страхом. Изумление сменяется любопытством, она старается вспомнить. «Вы дали ее ему вчера», — говорит Бертран. «Неправда, вчера я была в башне, и нигде больше».

Эпиграфом ко всей пьесе может служить стихотворение Тютчева «Два голоса».

Тревога и труд лишь для смертных сердец…
Для них нет победы, для них есть конец.

Таков Бертран — не герой, но мозг и сердце всей пьесы, человек по преимуществу. Рядом с ним — Рыцарь-Грядущее — скорее призрак, чем человек; это — чистый зов, художник, старое дитя — и только. Алискан, разумеется, тоже не человек, это — тоже «зов», только — противоположный Рыцарю-Грядущее. Эти двое зовут Изору, которая, как существо низшей породы, уступает в конце концов второму зову; Бертран же никуда не зовет ее, он только любит. Любовь без зова и зов без любви.

Рыцарь-Грядущее — это зов. Смутный и бесцельный зов, который слышит женщина во сне и смутно слышит простой рыцарь Бертран только потому, что любит эту женщину.

Крест —?

Р<ыцарь>-Гр<ядущее> — в образе бродяги, дали, бедного рыцаря, ездящего одиноко и не узнаваемого никогда и никем. Тогда покорны (есть синтез) — и даль, и бесцельность, и КРЕСТ.

Бедный рыцарь

Песня менестреля? (тетя)

Сон Изоры (тетя[14]).

Все эти заглавия не подходят именно потому, что неясен Р<ыцарь>-Гр<ядущее>.[15]

<1912>

Март в начале.

I. Песня Бертрана.

II. Капеллан жалуется графу, что у Изоры на столе лежит вместо молитвенника роман о Флоре. Граф сначала не понимает, что в этом дурного, но капеллан уверяет его, что это пахнет ересью.