Том 4. Элмер Гентри

Когда Элмер торжественно сошел с поезда у красного бревенчатого домика и огляделся, разыскивая глазами торжественную и полную благоговейной радости толпу встречающих, оказалось, что никаких встречающих вовсе нет, а радость можно было прочесть лишь на пухлой физиономии начальника станции, который с любопытством наблюдал, как распускает хвост щеголь из города.

— Хе-хе, а автобусов-то здесь не водится, — ощерился он. — Придется самому тащить свои вещички в гостиницу.

— А где же мистер Бенем? — спросил Элмер. — Мистер Натаниэль Бенем?

— Старик Нат? Что-то не видал его сегодня! Надо полагать, в магазине сидит, как обычно, старается нагреть какого-нибудь фермера хоть на два цента на партии яиц! А вы кто, коммивояжер?

— Я новый методистский пастор.

— Да ну? Вот так так! Что ж, очень приятно! Никак бы не подумал, что вы пастор. Очень уж вы упитанный! Жить будете у миссис Кларк, вдовы Пита Кларка. Чемоданчики оставьте здесь, мой малый снесет их. Ну, желаю удачи, брат. Надеюсь, у вас обойдется без неприятностей, не то, что у нашего прежнего. Ну, да он сам виноват. Придира был, не умел ладить с простым народом.

— Ну, я-то сам из простых. Рад, не знаю как, что после большого города попал сюда! — любезно отозвался Элмер. И мрачно подумал, шагая прочь: «Да, есть чему радоваться!»

Окончательно пав духом, он рисовал себе заведение брата Бенема в виде жалкой, грязной лавчонки и незаметно подошел к двухэтажному кирпичному зданию с большими окнами. Рядом в проулке стояло с полдюжины фургонов, на которых мистер Бенем доставлял свой товар фермерам за двадцать миль вверх и вниз по долине Банджо. Со все возрастающим уважением Элмер прошел по широким торговым залам, мимо нарядных прилавков, ничем не уступающих городским универсальным магазинам. Мистера Бенема он застал в конторе за диктовкой писем.

Если Натаниэль Бенем и был коммерческим гением скромного масштаба, по наружности его судить об этом было трудно. Борода его была похожа на мочало. Голос звучал гнусаво и нудно.

— Что скажете? — проскрипел он.

— Я преподобный Гентри, новый пастор.

Бенем поднялся, хоть и без особой поспешности, и суховато пожал Элмеру руку.

— А, да! Председатель совета сообщил, что вы сегодня приедете. Рад вас видеть здесь, брат. Надеюсь, бог благословит ваши труды. Жить и столоваться будете у вдовы Кларк. Как пройти, — спросите, каждый скажет.

Очевидно, добавить ему больше было нечего.

— Я хотел бы осмотреть церковь, — с обидой в голосе произнес Элмер. — Ключ у вас?

— Ключ? Постойте… у брата Джонса есть, наверное. По этой же улице малярная и плотничья мастерская… Да нет, пожалуй, и у него не найдете. У нас тут есть один паренек, мальчишка, точнее сказать, мы его приставили сторожем при церкви — так у него-то ключ есть, но ведь теперь каникулы, так что он не иначе, как на рыбалке. Вот что: вы лучше наведайтесь к брату Фритчеру, к сапожнику. Может, у него найдется… А вы женаты?

— Нет. Я… м-м… Я был евангелистом, разъезжал, работал… Мне не дано еще было вкусить радостей и утех семейной жизни.

— Откуда родом?

— Из Канзаса. Родители верующие?

— Конечно. Моя матушка была и есть истинная праведница.

— Пьете, курите?

— Безусловно, нет!

— А по части того… просвещенного критиканства?

— Да нет, что вы.

— Охоту уважаете?

— Я… гм… по правде сказать, да!

Вот это славно! Ну, рад, что вы будете с нами, брат. Жаль, я сейчас занят. Да, вот что: мы с моей старушкой ждем вас сегодня к ужину, в половине седьмого. Всего доброго!

Улыбка и рукопожатие Бенема были достаточно любезны, но вместе с тем недвусмысленно давали понять, что аудиенция окончена, и Элмер вышел в ярости, близкой к отчаянию… До чего он докатился! Снисхождение сельского лавочника после триумфов с Шэрон!

Шагая к дому вдовы Кларк — дорогу ему указал какой-то зевака, — он уже ненавидел эту жалкую деревушку, ненавидел курятники во дворах, всклокоченные газончики, старые скрипучие телеги, проезжающие мимо, женщин с мокрыми и красными руками, женщин в засаленных фартуках — женщин, при виде которых даже воспоминание о его собственных любовных радостях было омерзительным, ненавидел деревенских увальней с тупым взглядом, отвислой челюстью и внезапными взрывами дурацкого хохота.

Так низко пасть! И это в тридцать два года! Неудачник!

Пока он стоял и ждал на крылечке белого, квадратного, безликого дома вдовы Кларк, ему хотелось броситься назад, на станцию, вскочить в первый же поезд и уехать куда угодно! В эту минуту он уже решил вернуться к сельскохозяйственному инвентарю, к унылой, одинокой, но свободной жизни коммивояжера. Но тут дверь отворилась, и он увидал на пороге резвую девочку-подростка лет четырнадцати или пятнадцати, всю в кудряшках.

— А-а, это преподобный Гентри! — нараспев проговорила она. — Ой, а я-то заставила вас ждать! Простите, пожалуйста! Мама ужас как жалела, что не может встретить вас сама, да, ей пришлось уйти к кузине Этте. Кузина Этта разбила себе ногу! Входите же, пожалуйста! Вот не думала, что у нас теперь будет молодой пастор!

Она была прелестна в своем невинном оживлении.