Том 4. Элмер Гентри

— Пожалуй, прогуляюсь немного, — пробормотал он, когда они подошли к своему крыльцу.

Он направился к дому вдовы Кларк, где жил холостяком.

Джейн была во дворе; мартовский ветер захлестывал ей юбку вокруг ног, розовое лицо ее зарумянилось еще жарче, глаза засветились мягким светом при виде пастора, который приветствовал ее, великолепным жестом приподняв шляпу.

Она порхнула к нему.

— Ну, как вы тут, скучаете без меня? Наверное, рады-радехоньки, что отделались от бедного старого священника, от которого вечно был только беспорядок в доме?

— Скучаем ужасно!

Элмер почувствовал, что его неодолимо тянет к ней. Он поспешно отошел от нее, и пожалел, что отошел, и заторопился подальше от опасности, грозящей его репутации. Теперь он снова ненавидел Клео — ненавидел оскорбленно, сам не понимая, за что.

«В Спарту, что ли, удрать на неделе! — сгоряча решил он и сразу одернул себя: — Нет! Через десять дней конференция; пока не кончится, нельзя рисковать».

IX

Город Спарта; конец марта месяца. Годовая конференция. Самое торжественное событие года, когда священники-методисты пяти-шести округов съезжаются для совместных молитв и веселья, съезжаются послушать об успехах дела божьего на земле, а кстати, и разузнать, не предвидится ли в новом году более доходное местечко…

Председательствующий — епископ Везли Р. Тумис собственной персоной, важный, озабоченный, со своими помощниками — окружными инспекторами…

Священники, показывающие всем своим видом, будто возможное повышение жалованья — нечто совершенно недостойное их внимания…

В перерывах между заседаниями они толкались в большой аудитории Престонской методистской церкви: причастные к церковной работе миряне и около трехсот священников.

Состарившиеся на службе сельские пасторы, бородатые и в очках, сутулые, в порыжевших пиджаках, но все еще обслуживающие по две деревенские церкви, а то и три или четыре, делающие по пятьдесят миль в неделю, а в качестве легкого чтения довольствующиеся священным писанием и церковным еженедельником «Защитник».

Только что оперившиеся сельские священники, еще сохранившие на своих широких ладонях мозоли от ручек плуга или от вожжей, не стремящиеся к иному образованию, кроме своих двух классов средней школы, и иным источникам сведений по истории и геологии, кроме Ветхого завета.

Священники из более крупных городов, в которых чаще всего трудно признать духовное лицо: элегантные и строгие костюмы, скромные галстуки; преувеличенная любезность друг с другом; пожалуй, добрая четверть пользуется славой «модернистов»[161], почитывающих популярное руководство по биологии и психологии; остальные три четверти по-прежнему гремят с кафедры по Книге Бытия.

Сквозь эту массу, сразу бросаясь в глаза, движутся те, кому сопутствует успех: окружные инспектора, пасторы крупных городских приходов, вероятные кандидаты на должность ректоров колледжей, председателей миссионерских советов, издательских советов, кандидаты в епископы.

У них, этих офицеров штаба, вовсе не обязательны львиные гривы и актерский вид. Многие сухопары или малорослы, жилисты, в очках, с серьезными лицами, но все великолепные политики с прекрасной памятью на имена, находчивые и медоречивые. Верят, что всем правит господь, но что надо будет только по-дружески помочь ему в этом. И что вербовка политических союзников, почти так же, как и молитвы, помогает приобрести репутацию подходящего кандидата на доходное место!

Среди этих лидеров — Савонаролы[162], мрачные субъекты, с раздражением встречающие технический прогресс, способные собирать тысячные аудитории целомудренными, но не лишенными пикантности обличениями грабежей, танцев и витрин магазинов дамского белья!

Здесь же прославленные либералы, проповедники, которые выступают в переполненных городских молитвенных домах, в церквах университетских городов, доказывая, что можно пропускать те места в библии, которые представляются не слишком вразумительными, и в то же время считать ее боговдохновенной книгой, и что полотна Лэндсера[163] и Розы Бонэр[164] чрезвычайно поучительны с нравственной точки зрения.

Самыми приметными среди этих аристократов были рослые джентльмены-церковники, учтивые, с бархатными нотками в голосе, с проникновенно сердечными манерами, точно созданные для роли персонажа из пьесы Шекспира или администратора универсального магазина. В их ряды со временем и вошел преподобный Элмер Гентри.