Том 4. Лачуга должника. Небесный подкидыш. Имя для птицы

Но и здесь не пощадила его чья-то рука! Благородное лицо старца было накрест перечеркнуто карандашом, а на лбу его выведенное той же злою рукой чернело слово «момзук», что в переводе на русский означало «сволочь». Мало того, последующие листы были грубо вырваны — очевидно, тем же ненавистником, — а так как на оборотной стороне портретов в этом роскошно изданном томе никакого текста не имелось, биография иномирянина по-прежнему оставалась для нас загадкой.

Лексинен многозначительно заявил, что, конечно, отсутствие страниц — обстоятельство весьма досадное, но зато... С этими словами он торжественно показал нам полуистлевший, пожелтевший, небрежно оборванный листок шершавой бумаги с еле видными письменами. Он пояснил, что это обрывок ялмезианской газеты находился в книге — как раз там, где зачеркнутый портрет. К поруганному старцу он, конечно, отношения не имеет; его, очевидно, вложили в качестве закладки. Но этот чудом уцелевший документ имеет большое самодовлеющее значение.

— О чем же там речь? — спросили мы в один голос.

Астролингвист ответил, что большинство заметок посвящены, видимо, делам местным, — и стал читать вслух заголовки: «Подвоз чего-то (здесь — лакуна) невозможен. — Запасы соли на исходе. — Траур в доме жреца Океана. — Чидрогед (имя собственное) утверждает, что борьба с метаморфантами при помощи пожарных шлангов результатов не даст. — Опять о соли. — Попытка наладить подвоз морской воды для заливки рвов...»

Затем, перейдя почему-то на шепот, ученый возвестил нам, что все предыдущее — это только цветочки, а теперь он угостит нас ягодками. Ткнув пальцем в нижний правый угол газетного клочка, он прочел нижеследующее:

«Редакция сгорбленно и со слезопролитием извещает благородных подписчиков, что запас типографской краски исчерпан. Как известно, города, в которых она производилась, в том числе и ближайший к нам Картксолког, подверглись проникновению метаморфантов и утеряли жизненность.

Редакция, склонясь главой к Океану, сообщает, что этот номер газеты — последний, и желает каждому читателю избежать встречи с воттактаками».

— Надо немедленно дать сводку на «Тетю Лиру»! — встрепенулся Чекрыгин. — Но что такое «метаморфанты»? Что такое — «воттактаки»?

— Не знаю, — признался лингвист. — В книгах этих понятий нет. Эти словообразования, как я догадываюсь, не успели войти в словари. Они относятся к новейшей истории Ялмеза.

— Хороша новейшая история, — пробормотал Белобрысов. —

Минувшие беды, что были в былом,
Забудь, в рядовые разжалуй.
Грядущие беды идут напролом,
Они поопасней, пожалуй!

Когда мы дали сводку на «Тетю Лиру», в ответ нам было сообщено, что Южгруппой обнаружены многочисленные письменные источники, но, поскольку астрофилолог Антов погиб, расшифровка осуществляется крайне медленно. Услыхав это, Лексинен лично вступил в переговоры с Карамышевым и сумел доказать тому, что его, Лексинена, присутствие необходимо сейчас именно в Южгруппе. У Чекрыгина затребовали уточненные координаты, и на следующее утро на центральной площади Лексинодольска приялмезился мини-лайнер, ведомый автопилотом. Лексинен отобрал у чЕЛОВЕКА контейнер с лингвистической аппаратурой и стал прощаться с нами.

— С вами хочу улететь я, — обратился вдруг к ученому «Коля». (Он не подвергся обучению ялмезианскому языку и говорил по-русски.) — С данными людьми в данной местности страшусь полного выключения я.

Лингвист, разумеется, ответил чЕЛОВЕКУ отказом, напомнив «Коле», что тот придан Севгруппе.

— Ну и паникер ты, «Николашка»! — рассердился Павел. — Если будешь трусить, то и в самом деле нарвешься на кончину.

Где глубина всего по грудь
И очень близок берег,
Там тоже может утонуть
Тот, кто в себя не верит.

Лексинен захлопнул дверь кабины. Мини-лайнер взмыл в высоту.

29. Контактный марш

Следующий день мы посвятили дальнейшему осмотру Лексинодольска. Об одном объекте обследования я должен подробно поведать Уважаемому Читателю, ибо с ним связан ход дальнейших событий. На центральной улице наше внимание привлекло одноэтажное, но высокое здание со стеклянной крышей, нечто вроде универмага. Металлические двери оказались закрытыми, но не запертыми, и мы свободно проникли в холл, от которого ответвлялся широкий и длинный коридор.

— Пройди до конца и, если не обнаружишь подозрительных следов, дай зеленую вспышку и возвращайся, — приказал чЕЛОВЕКУ Чекрыгин.