Том 4. Перед историческим рубежом. Политическая хроника

Пусть мой анализ и мой прогноз совершенно ошибочны[29]. Пусть дальнейшее революционное развитие настолько укрепит буржуазную демократию, что позволит ей взять власть в свои руки и тем самым отбросить пролетариат в оппозицию. Но разве такая перспектива не требует от нас в равной мере самой неутомимой и непримиримой критики буржуазной демократии — под углом зрения ее демократизма и ее революционности? Я думаю, что подобная критика не только не препятствует росту оппозиционных сил, но, наоборот, оказывает ему незаменимую услугу, так как неизменно поддерживает левое крыло демократии против ее правого крыла.

Я прекрасно понимаю, — смею в том уверить моего рецензента, — что публицистически перепрыгнуть через политическое препятствие не значит практически преодолеть его. Я нимало не думаю, что если хорошенько охаять всю буржуазную демократию пред народом, то можно у нее из-под носу вырвать государственную власть. А ведь, по-видимому, именно эту глубокомысленную «тактику» приписывает мне рецензент, когда говорит, что моя критика демократии непонятна вне непосредственной борьбы за власть. Он как бы хочет сказать, что мои нападки так безбожны потому, что я надеюсь этим путем отстранить демократию с пути и очистить поле для рабочего правительства. Но он ошибается. Мои "безбрежные мечтания" о рабочем правительстве опираются на более серьезные соображения, критики которых я — повторяю — еще только жду. Что же касается моей полемики с буржуазными партиями, то она, составляя часть всей агитационной деятельности нашей партии, только усиливает буржуазную демократию.

Правда, она в то же время усиливает социал-демократию, способствуя политическому самоопределению пролетариата. Но ведь не против этого же восстает мой критик-социалист? Можно разно представлять себе картину соотношения этих двух сил в тот период, когда революция начисто упразднит старый режим. Но это предвидение не может изменить нашей критики и оценки сегодняшних лозунгов, сегодняшней тактики буржуазной демократии. Впрочем, при одном условии: если мы не считаем, что классовая борьба внутри буржуазной нации тормозит буржуазную революцию. Разумеется, стоит нам прийти к такому выводу, — в чем я, однако, не подозреваю моего рецензента, — и нам останется перестать быть социал-демократами, ибо, при таком условии, очевидно, только упразднение самостоятельной политики пролетариата создало бы для буржуазной демократии возможность овладеть властью.

Самоупразднение, это и есть то, чего от нас требует либерализм.

III

Каков же критерий нашей оценки и критики либерализма? Формальным критерием является наша программа буржуазной революции, т.-е. наша минимальная программа. Методом же нашей критики является материалистический анализ каждой новой политической ситуации.

Если отвлечься от того классового содержания, которым пропитывает нашу минимальную программу фактически развивающееся рабочее движение, то она предстанет перед нами, как логически-законченная программа демократии. В таком виде нам приходится чаще всего пользоваться ею в критике буржуазной оппозиции. Минимальная программа, это — те требования, которыми мы хотим обязать демократию в период ее борьбы за власть и к выполнению которых мы будем принуждать ее, когда (если) власть будет в ее руках. У нас нет и не может быть никаких теоретических или тактических оснований к ограничению и урезыванию этих крайних, предельных требований демократии и к временной замене их другими — посредствующими, подготовительными и предварительными лозунгами.