Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

Мы встретимся с тобою в мире
За далью каменных дорог.
На страшном, на последнем пире
Для нас готовит встречу Бог.

— Достаточно, Валентин, — ответила Танира.

…А на следующее утро произошло некое качественное изменение. Что-то стало потихоньку происходить с Землей, с пространством, словно втайне стали проявляться черты иного мира.

Сначала Танира и Валентин ничего не заметили. Вагилид, как обычно, вышел из своей комнаты, чтобы позавтракать со всеми вместе. Он сказал, что звонил Фурзду и, кажется, идет перелом в пользу Террапа.

Танира и Валентин вздохнули с радостным облегчением.

— Но остается Крамун, — высказалась Танира, допивая чай.

— Он не будет вмешиваться, — ответил отец. — Но в действительности это, пожалуй, единственный по-настоящему странный человек. Он владеет большими знаниями, и воля его направлена к тому, чего еще не было… Но это потом…

Между тем эти изменения в матушке природе одними из первых заметили обыватели пригорода, граничащего с открытым полем и лесом…

Обыватели, несмотря на взрывы, бои, пошли в лес по грибы, и вдруг что-то заколебалось в их уме, и они увидели, что лесок, к которому они шли, стал как живой, как будто деревья там заговорили и зашелестели, как некие непостижимые существа. Словно что-то проснулось в них или за ними.

Обыватели остолбенели и перепугались даже.

— Да они нас съедят! — взвизгнула толстая баба.

Но от всего этого вида веяло странным успокоением.

И совсем уже окаменели бедные жители, когда увидели за деревьями (лесок был редкий), расположенными у самого поля, легкие очертания человеческих фигур, которые вдруг стали пританцовывать, можно даже сказать, танцевать около деревьев.

В утренней мгле эти фигуры напоминали не то покойников, не то лесных духов, может быть, скорее всего, покойников, но пришедших не отсюда.

Танцуя, они мелодично пели, и тихие звуки их песни, как ни странно, долетали до ушей обывателей. Но на каком языке пели дорогие гости, было непонятно, хотя смутный смысл этого пения каким-то образом доходил до сознания жителей. От ощущения этого смысла они бросились бежать…

На другом краю города природа на какое-то мгновение стала принимать иной облик, и от этого облика люди стали терять сознание.

А в других местах, в городе или на окраине, появилось ощущение некоего странного, но зловещего подземного гула, который был страшен своей непонятностью. Потом он так же внезапно исчезал… и потом снова возникал, где-то в другом месте, но рядом.

В город поползли слухи о странном оживании природы, оживании зловещем и пугающем. Люди побаивались подходить к деревьям, чувствуя их притяжение.

Одичавшие толпами рвались в город, несмотря на взрывы и выстрелы… Они бормотали, что в лесу стало жутко и невозможно, к тому же одолели лешие. Они угрожающе хохотали, мелькали из какого-нибудь открывающегося пространства в наше, земное, и походили на сошедших с ума идиотов. Плевали в небо, гримасничали, словно родная им плоть опротивела им и они хотели бы сбросить ее, отдать гиппопотамам. Ненависть к лешим гнала одичавших на улицы, охваченные бредом.

Солдатам было трудно сражаться среди катастроф и землетрясений. Некоторые стреляли не во врага, а в себя. Видимо, принимая себя за недружелюбное, если не враждебное существо.

Среди солдат обеих сторон в некоторых местах началось брожение, странное брожение, отнюдь не братание, скорее наоборот, точнее, солдаты переставали порой различать, кто свой, кто враг, и одиночные выстрелы раздавались и в своих, и в чужих. Командиры нервничали, опасаясь массовых кошмаров.

Надо было что-то делать. То в одном, то в другом районе солдаты то одной, то другой стороны вместо того, чтобы сражаться, пускались в пляс. Около горевших зданий жители озлоблялись и швыряли камнями в пляшущих бойцов. Но все-таки бои пока продолжались. Фурзд приказал руководству спецслужб любым путем немедленно убить Зурдана, что покончит с гражданской бойней. Выбрали странного агента, видом своим напоминающего деловой труп. Его выделили из тех разведгрупп, членом которых велено было походить на деловые трупы. На случай войны с ними. Этот разведчик, Заг, больше всего походил на деловой труп. Секрет состоял в тонком сочетании деловитости и трупности. Лицо Зага действительно походило на образ человека, только что вышедшего из могилы. Разве что трупных пятен не было. Но зато телодвижения были стремительные, наглые и крайне уверенные в своей правоте. Да и в глазах среди общей мертвенности лица светился интерес к деньгам. Свет этот был тошнотворно-особенный, и Заг лучше всех шпионов умел имитировать его.

Фурзд снабдил Зага хорошо сфабрикованными документами, что он, Заг, мол, из верхов спецслужб деловых трупов, кстати, довольно мощных. И что он хочет установить личный контакт с Зурданом на предмет оказания ему помощи против ненавидимого Республикой трупов Правителя Ауфири, изнасиловавшего к тому же уважаемого в Республике чрезвычайного и полномочного посла.