Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы

Фурзд целился метко: смерть Зурдана переломила ход боев. Штаб Зурдана на следующий день трусливо не сообщал официально о смерти вождя, но стал разбегаться. Кое-кто — на сторону Террапа. Самые верные солдаты, не зная о гибели своего любимца, продолжали сражаться, но из штаба приходили все более и более нелепые приказания. Выстрелы на улицах чередовались со стонами и проклятьями, но иногда где-то из подворотни, из раскрытых окон раздавался дикий мясистый нутряной хохот. Наконец по центральным проспектам города поползли, направляясь к бункеру Зурдана, бронированные машины, похожие на танки. Но одна из них, маленькая, но хорошо защищенная, свернула в обход, на улицу Счастливых Каннибалов. За ней поползли, давя землю, приземистые тяжелые танки. В машине на заднем сиденье сидел он, Арис, астролог и визионер, друг Фурзда.

Арис решил пройтись по картине своего недавнего прозрения: горящие здания, бои, улица Счастливых Каннибалов и… один низенький дом. Арис улыбался: все было точно так, как он увидел в своем прозрении 8 дней назад. Эти трупы, женщина с отрезанной головой, плач в окне… Зурдан проиграл, он убит… Арис улыбался: хорошо прогуляться по своему видению. Все предопределено, все предопределено… Но где же низенький дом?.. На нем прозрение обрывалось, но именно там, Арис чувствовал, заключался некий странный конечный ответ, некий ключ. Один ответ Арис знал: то будущий Мессия. Но, кажется, есть еще что-то. Где же низенький домик и кто в нем? Вот-вот за этим углом он должен быть. И вдруг за этим углом вместо низенького дома Арис увидел… да, да, он не мог ошибиться, как он не понял заранее, куда он едет, куда движется прозрение и его отражение на земле?.. Несомненно, на месте низенького домика в видении стоял огромный сверкающий Дом второго безумия, окруженный стеной и охраной.

Арис в конце концов остолбенел и приказал машине двигаться медленно-медленно. Он понимал, что значит теперь этот срыв в прозрении. Почему в окнах свет? Казалось, все здание Дома второго безумия точно ожило и его обитатели на мгновение превратились в человеков и открыли окна, открыли себя!.. Зачем? Чтобы посмеяться над миром или разделить его участь? Арис не знал и не ожидал.

У ворот стояла Армана. Он видел ее, и она, казалось, видела его, хотя окна машины были защищены. Армана смотрела на Ариса и смеялась. Ее волосы развевались, словно подхваченные мрачным ветром… Астролог приказал ехать быстрее, подальше от этого места… «Да, в каждом прозрении, в каждом срезе реальности есть свои черные дыры… Мы их не разгадаем никогда», — думал Арис…

А танки двигались к бункеру. И грохот становился громче истошных криков о помощи…

Стало ясно: Террап, Правитель, победил. Но Фурзд знал, что это за победа. Правительственный Центр — важнейший орган власти в стране после Правителя и его команды, собрался на срочное совещание. Его вел Бронт, председатель этого Центра.

К этому времени, на следующий день после выдвижения танков, бои затихли, зурданцы капитулировали. Почему-то притихли, но не особенно, давая все-таки о себе знать, и землетрясения. Странный подземный гул, однако, продолжался в некоторых местах, и члены Правительственного Центра были в трансе. Как Правитель мог допустить такую бойню? Почему не мог предупредить ее? Город почти на четверть разрушен, народ в истерике. Молодые женщины молятся чертям. В это время Фурзд оцепил здание Центра внутренними войсками спецслужб и полицией — силами, подчиненными ему, и вошел на это экстренное совещание не с пустыми руками. Его телохранители тоже не дремали — на всякий случай.

Центру было представлено немного бумаг и фотографий, но вопиюще убедительных. Особенно поразил членов Центра случай с чрезвычайным послом. Естественно, возмутил не разврат, а неадекватность. Лицо Террапа почти на всех фотографиях выглядело объятым какой-то дегенеративной или, скорее, просто странной мыслью. Такое лицо подходило бы малочеловеческому существу. Выражение лица Правителя, одним словом, было не просто слабоумным, но в то же время несколько трансцендентным. Документы тоже поражали воображение. Среди них, например, был смертный приговор юноше… за разврат. Председатель, Бронт даже остолбенел, когда вслух перед собравшимися прочел приказ.

— Это абсолютно невозможно понять, — развел Председатель руками, — ведь наш Правитель все-таки не сумасшедший… Да и сумасшедший такое себе не позволит…

Другой документик был романтическим письмом Террапа, объяснением в духовной любви, обращенным к… лягушке. После такого в зале возник уже откровенный хохоток. Бронт прекратил это, сказав, что надо проявить уважение к должности Террапа. Члены Центра были настолько сбиты с толку, что вообще не знали, что и подумать.

В этот момент выступил Фурзд. Прежде всего он заявил, что надо прекратить эту «достоевщину», имея в виду поведение Террапа и так далее. Надо сказать, что имя Достоевского и еще трех писателей как исключение дошло из древних времен до самой образованной части ауфирского общества, несмотря на то что литература, особенно гениальная, была запрещена.