Том 4. Приключения Оливера Твиста

Короче говоря, после новых допросов и бесконечных разговоров местный мировой судья охотно принял поручительство миссис Мэйли и мистера Лосберна в том, что Оливер явится, если когда-нибудь его вызовут, а Блетерс и Дафф, награжденные двумя гинеями, вернулись в город, не сходясь во мнении о предмете своей экспедиции: сей последний джентльмен, по зрелом обсуждении всех обстоятельств, склонялся к уверенности, что покушение на кражу со взломом было совершено Семейным Петом, а первый готов был в равной мере приписать всю заслугу великому Проныре Чикуиду.

Между тем Оливер помаленьку поправлялся и благоденствовал, окруженный заботами миссис Мэйли, Роз и мягкосердечного мистера Лосберна. Если пламенные молитвы, изливающиеся из сердца, исполненного благодарности, бывают услышаны на небе — что тогда молитва, если она не может быть услышана! — то те благословения, которые призывал на них сирота, проникли им в душу, даруя покой и счастье.

ГЛАВА XXXII

о счастливой жизни, которая началась для Оливера среди его добрых друзей

Болезнь Оливера была затяжной и тяжелой. Не говоря уже о медленном заживлении простреленной руки и боли в ней, долгое пребывание Оливера под дождем и на холоде вызвало лихорадку, которая не покидала его много недель и очень истощила. Но, наконец, он начал понемногу поправляться и уже в состоянии был произнести несколько слов о том, как глубоко он чувствует доброту двух ласковых леди и как горячо надеется, что, окрепнув и выздоровев, сделает для них что-нибудь в доказательство своей благодарности, чтоб они увидели, какой любовью и преданностью полно его сердце, и окажет им хотя бы какую-нибудь пустячную услугу, которая убедит их в том, что бедный мальчик, спасенный благодаря их доброте от страданий или смерти, достоин их милосердия и от всего сердца желает им служить.

— Бедняжка! — сказала однажды Роз, когда Оливер с трудом пытался выговорить бледными губами слова благодарности. — Тебе представится много случаев нам услужить, если ты этого захочешь. Мы поедем за город, и тетя намерена взять тебя. Тишина, чистый воздух и все радости и красоты весны помогут тебе в несколько дней окрепнуть. Мы будем давать тебе сотни поручений, если тебе это окажется по силам.

— Поручений! — воскликнул Оливер. — О дорогая леди, если бы я мог работать для вас, если бы я мог доставить вам удовольствие, поливая ваши цветы, ухаживая за вашими птичками или весь день бегая на посылках, чтобы только вы были счастливы, — чего бы я не отдал за это!

— Тебе ничего не нужно отдавать, — улыбаясь, сказала Роз Мэйли, — ведь я уже сказала, что мы будем давать тебе сотню поручений, и если ты будешь хоть наполовину трудиться так, как сейчас обещаешь, чтобы угодить нам, я буду очень счастлива.

— Счастливы, сударыня! — воскликнул Оливер. — Как вы добры, что говорите так!

— Ты сделаешь меня такой счастливой, что и сказать нельзя, — ответила молодая леди. — Мысль о том, что моя милая, добрая тетя спасла кого-то от той печальной участи, какую ты нам описал, доставляет мне невыразимое удовольствие, но сознание, что тот, к кому она отнеслась с лаской и состраданием, чувствует искреннюю благодарность и преданность, радует меня больше, чем ты можешь себе представить… Ты меня понимаешь? — спросила она, вглядываясь в задумчивое лицо Оливера.

— О да, сударыня, понимаю! — с жаром ответил Оливер. — Но сейчас я думал о том, какой я неблагодарный.

— К кому? — спросила молодая леди.

— К доброму джентльмену и милой старой няне, которые так заботились обо мне, — сказал Оливер. — Они были бы наверно, довольны, если бы знали, как я счастлив.

— Наверно, — отозвалась благодетельница Оливера. — И мистер Лосберн по доброте своей уже обещал, что повезет тебя повидаться с ними, как только ты в состоянии будешь перенести путешествие.

— Обещал, сударыня? — вскричал Оливер, просияв от удовольствия. — Не знаю, что со мной будет от радости, когда я снова увижу их добрые лица.

Вскоре Оливер достаточно оправился, чтобы перенести утомление, связанное с этой поездкой. Однажды утром он и мистер Лосберн двинулись в путь в маленьком экипаже, принадлежащем миссис Мэйли. Когда они доехали до моста через Чертси, Оливер вдруг сильно побледнел и громко вскрикнул.

— Что случилось с мальчиком? — засуетился, по своему обыкновению, доктор. — Ты что-нибудь увидел… услышал… почувствовал, а?

— Вот, сэр, — крикнул Оливер, указывая в окно кареты. — Этот дом!

— Да? Ну так что же? Эй, кучер! Остановитесь здесь, — крикнул доктор. — Что это за дом, мой мальчик? А?

— Воры… Они приводили меня сюда, — прошептал Оливер.

— Ах, черт побери! — воскликнул доктор. — Эй, там! Помогите мне выйти!

Но не успел кучер слезть с козел, как доктор уже каким-то образом выкарабкался из кареты и, подбежав к заброшенному дому, начал как сумасшедший стучать ногой в дверь.

— Кто там? — отозвался маленький, безобразный горбун, так внезапно раскрыв дверь, что доктор, энергически наносивший последний удар, чуть не влетел прямо в коридор. — Что случилось?