Том 4. Приключения Оливера Твиста

— Боитесь, как бы вас не обошли? — сказал Сайкс, пристально посмотрев на еврея. — Уф!

С хриплым, презрительным ворчанием мистер Сайкс схватил стакан и выплеснул остатки бренди в золу — эта церемония предшествовала тому, чтобы затем наполнить его для себя, что он и сделал.

Пока он опрокидывал в глотку второй стакан, еврей окинул взглядом комнату — не из любопытства, так как не раз уже видел ее, но по свойственной ему подозрительности и вследствие беспокойной своей натуры. Это была нищенски обставленная комната, и только содержимое шкафа наводило на мысль, что здесь живет человек, не занимающийся трудом; на виду не было никаких подозрительных предметов, кроме нескольких тяжелых дубинок, стоявших в углу, и дубинки со свинцовым наконечником, висевшей над очагом.

— Ну вот, — сказал Сайкс, облизывая губы, — теперь я готов.

— Поговорим о делах? — осведомился еврей.

— Ладно, пусть о делах, — согласился Сайкс. — Выкладывайте, что хотели сказать.

— О делишках в Чертси, Билл? — спросил еврей, придвинув свой стул и понизив голос.

— Ладно. Что вы об этом скажете? — спросил Сайкс.

— Ах, милый мой, ведь вы знаете, что у меня на уме… — сказал еврей. — Ведь он это знает, Нэнси, правда?

— Нет, не знает, — ухмыльнулся мистер Сайкс. — Или не хочет знать, а это одно и то же. Говорите начистоту и называйте вещи своими именами! Нечего сидеть здесь, моргать да подмигивать и объясняться со мной намеками, как будто не вам первому пришла в голову мысль о грабеже! Что у вас на уме?

— Тише, Билл, тише! — сказал еврей, тщетно пытавшийся положить конец этому взрыву негодования. — Нас могут услышать.

— Пусть слушают! — сказал Сайкс. — Не все ли мне равно?

Но так как мистеру Сайксу было не все равно, то, поразмыслив, он заговорил тише и стал заметно спокойнее.

— Ну-ну, — сказал еврей, улещивая его. — Я просто осторожен, вот и все. А теперь, мой милый, поговорим об этом дельце в Чертси. Когда мы его обделаем, Билл? Когда? Какое там столовое серебро, мой милый, какое серебро! — сказал еврей, потирая руки и поднимая брови в предвкушении удовольствия.

— Ничего не выйдет, — холодно отозвался Сайкс.

— Ничего из этого дела не выйдет?.. — воскликнул еврей, откинувшись на спинку стула.

— Да, ничего не выйдет, — сказал Сайкс. — Во всяком случае, это не такое простое дело, как мы думали.

— Значит, за него взялись плохо, — сказал еврей, побледнев от злости. — Можете ничего мне не говорить!

— Нет, я вам все расскажу, — возразил Сайкс. — Кто вы такой, что вам ничего нельзя сказать? Я вам говорю, что Тоби Крекит две недели слонялся вокруг этого места и ему не удалось связаться ни с одним из слуг!

— Неужели вы хотите сказать, Билл, — спросил еврей, успокаиваясь по мере того, как его собеседник начинал горячиться, — что хоть одного из этих двух слуг не удалось переманить?

— Да, это самое я и хочу вам сказать, — ответил Сайкс. — Вот уже двадцать лет, как они служат у старой леди, и если бы вы им дали пятьсот фунтов, они все равно не клюнули бы.

— Неужели вы хотите сказать, мой милый, что никому не удастся даже женщин переманить? — спросил еврей.

— Совершенно верно, не удастся, — ответил Сайкс.

— Как, даже такому ловкачу, как Тоби Крекит? — недоверчиво сказал еврей. — Вспомните, Билл, что за народ эти женщины!

— Да, даже ловкачу Тоби Крекиту, — ответил Сайкс. — Он говорит, что приклеивал фальшивые бакенбарды, надевал канареечного цвета жилет, когда слонялся в тех краях, и все ни к чему.

— Лучше было бы ему, мой милый, испробовать усы и военные штаны, — возразил еврей.

— Он и это пробовал, — сказал Сайкс, — а пользы от них было столько же.

Это известие смутило еврея. Уткнувшись подбородком в грудь, он несколько минут размышлял, а потом поднял голову и сказал с глубоким вздохом, что если ловкач Тоби Крекит рассказал все правильно, то игра, он опасается, проиграна.

— А все-таки, — сказал старик, опуская руки на колени, — грустно, милый мой, столько терять, когда на это были направлены все наши помыслы.

— Верно, — согласился мистер Сайкс. — Не повезло.

Наступило длительное молчание; еврей погрузился в глубокие размышления, и сморщенное его лицо поистине стало дьявольски мерзким. Время от времени Сайкс украдкой посматривал на него. Нэнси, явно боясь раздражать взломщика, сидела, не спуская глаз с огня, будто оставалась глухой ко всему происходившему.

— Феджин, — спросил Сайкс, резко нарушая наступившую тишину, — стоит это дело лишних пятидесяти золотых?

— Да, — сказал еврей, также внезапно оживившись.

— Значит, по рукам? — осведомился Сайкс.

— Да, мой милый, — ответил еврей; глаза у него засверкали, и каждый мускул на лице его дрожал от волнения, вызванного этим вопросом.

— Ну, так вот, — сказал Сайкс, с некоторым пренебрежением отстраняя руку еврея, — это можно сделать когда угодно. Позапрошлой ночью мы с Тоби перелезли через ограду сада и ощупали дверь и ставни. На ночь дом запирают, как тюрьму, но есть одно местечко, куда мы можем пробраться потихоньку и ничем не рискуя.

— Где же это, Билл? — нетерпеливо спросил еврей.

— Нужно, знаете ли, пересечь лужайку… — шепотом заговорил Сайкс.