Том 4. Пришельцы ниоткуда

Неталь плюнул ему в лицо. Акки даже не моргнул, прием был стар как мир. Он напряг все свои силы и ударил топором снизу. Неталь отразил удар и нанес ответный; его меч вонзился в правую руку Акки. С победным криком берандиец выдернул меч и попытался повторить удар, но топор был уже в другой руке Акки. Взметнувшись вверх, он опустился прямо на шлем Неталя — берандиец упал с проломленным черепом.

— Глупец! — вскричал координатор. — Мне без разницы, правая рука или левая — я одинаково владею обеими!

Несколько секунд царила мертвая тишина, затем люди Неталя ринулись на координатора с копьями и мечами. Акки прижался спиной к скале, готовясь к своей последней битве, и вдруг ликующие вопли васков заставили его поднять глаза к небу. Огромная тень плыла над ущельем на высоте ста метров: «Ульна» скользила без шума, и из ее открытых боковых люков струился стремительный поток до зубов вооруженных мужчин на антигравитационных поясах.

глава 4 Стальной закон

 Громада «Ульны» покоилась на поверхности озера. На берегу был натянут огромный тент: это был госпиталь, где, не делая различий, оказывали помощь раненым бриннам, васкам или берандийцам. В палатке поменьше собрался Совет.

Со времени неожиданного прибытия звездолета прошло десять дней. Хассилу, один за другим отправлявшему отчаянные призывы о помощи с помощью самодельного коммуникатора, все же удалось поймать нужную частоту, и Элькхан, командир корабля, направив «Ульну» на предельной скорости к Нерату, успел прибыть вовремя.

Сидя за столом, Акки изучал рапорты. Сразу после высадки специалисты принялись за работу под руководством Хассила, который после нескольких часов, проведенных в биорегенераторе, полностью обрел бодрость и здоровье.

Дверь открылась, и вошел хисс.

— Ну что? — спросил Акки.

— То, что я и думал. Из всех запутанных ситуаций, которые нам приходилось решать, эта — самая худшая!

Акки с задумчивым видом почесал подбородок.

— Ты прав. На этот раз принять решение будет нелегко.

— Берандийцы должны уйти!

— Я знаю. Не думай, что на меня может повлиять моя любовь к Анне. Но из оставшихся... Твой доклад уже готов?

— Вот он, а это доклад Бринтенсиеорепана, хр’бенского космического антрополога.

— Когда мы примем решение?

— Почему бы и не завтра? Чего тянуть? Все уже ясно. Кроме того пункта, о котором ты знаешь.

— И что ты об этом думаешь?

Позволим сначала высказаться защитникам. Кто они?

— Техель — от бриннов, Отсо — от васков, Анна — от берайдийцев.

— Бедный Акки. Закон глуп. Нужно было посылать координаторов, наиболее отличающихся от тех народов, которых им предстояло рассудить...

— Нет, Хассил, закон мудр. Иначе решения были бы чудовищны своей холодной рассудительностью во имя справедливости, которая хуже несправедливости!

— Согласен. Оставляю тебе доклады. У меня тут есть и еще кое-какие дела, не хотелось бы возвращаться на Эллу, не узнав побольше об этих древних бриннах.

Оставшись один, Акки погрузился в чтение докладной записки Хассила. Легкий шорох заставил его приподнять голову.

Здравствуйте, Анна. Давненько я вас не видел. Вы меня избегаете?

Она грустно улыбнулась:

— Нет, но мне бы не хотелось, чтобы говорили, будто я пытаюсь оказать на вас влияние. Когда будет принято решение?

— Завтра. К несчастью, я не могу вас обнадежить. Несмотря на то, что появился новый непредвиденный фактор, о котором я вам ничего не могу сказать, ваш народ в целом был слишком злобен. О! Я знаю, это не только его вина. Однако на земле, которая только что была разрушена войной, начатой берандийцами, и с учетом того, что мы нашли в деревне в устье Элора...

— Это дело рук спецкоманды Неталя, Акки, и вы это прекрасно знаете! Полагаю, мне завтра даже нет смысла выступать с защитной речью?

— Да нет, почему же!.. От нее может зависеть будущее вашего народа.

— Вы наизусть знаете мои аргументы. И я думала, что решение зависит только от вас и Хассила... Я надеялась, что оно не окажется для нас слишком уж неблагоприятным.

— В том, что касается этой планеты, именно таким оно для вас и будет. Но затем с берандийцами может случиться много чего, самого разного, и тут уж скажет свое слово генштаб «Ульны», состоящий из специалистов. Вас могут несколько веков продержать в карантине, или же, наоборот, вам могут помочь. Выбор планеты...

— Выбор нашего депортационного лагеря!

— Я понимаю вашу горечь, Анна. Несмотря на воинственные мечты вашей юности, сами вы ни в чем не виноваты и ни за что не несете ответственности. Но кроме вашего крестного, Бушрана и еще нескольких человек... Кстати, как они оба себя чувствуют?

— Хьюго почти здоров. Крестный проводит все дни в компании ваших астрономов и уже дважды успел побывать на Лооне. Вы не возьмете его с собой? Он делал все возможное, чтобы предотвратить войну.

— Если он сам того пожелает, конечно же, возьмем. Но, вероятно, он предпочтет остаться с вами, по крайней мере вначале. Мы могли бы помочь ему смонтировать обсерваторию!

— Он будет вам за это признателен! Что ж, до свидания. Увидимся завтра, на судебном заседании.

— Анна, мне так много нужно вам сказать...