Том 4. Пришельцы ниоткуда

— Наш Союз может предоставить вам оборудование и техников-инструкторов. Вы больше не одни в Пространстве. Но ради этого вам, естественно, придется пойти на глубокие социальные изменения. В Союзе нет знати, разве что у синзунов, но у них все поголовно — знатного рода!

— О! Что касается меня, то мне все равно. Но герцог и остальные ни за что не согласятся. А если дело дойдет до войны, то помните: даже если мой народ не прав, я буду сражаться за свой народ!

Вы-то принадлежите к привилегированной касте. А что скажут на это простые люди?

— Можете спросить у них сами. Мы их не притесняем!

— Однако я встречал изгнанников, объявленных вне закона. Один из них — бывший капитан военного флота; его

изгнали за то, что он не уступил свою жену похотливому придворному фавориту.

— А! Так вы знакомы с Верньером? Да, он был капитаном флота. Не стану отрицать: подобное иногда случается. А разве у вас, в вашем Союзе, такого не бывает? К тому же Верньер даже в изгнании сохраняет верность Берандии. Я даже не уверен, что он таит злобу на герцога. Естественно, если бы он мог добраться до барона Дюссо!.. Но он не один об этом мечтает, и если бы его светлость не запретил мне пытаться спровоцировать барона на дуэль...

— А часто вы воюете с васками?

— Да постоянно. Они грабят наши корабли, жгут наши деревни. И мы никогда их не простим за то, что они не помогли нам в тяжелые для нас времена. Они презирают наш образ жизни и хотели бы, чтобы мы стали такими же простыми пастухами, как и они сами. К тому же они союзники бриннов!

— А этих как можете описать?

— Это не люди, Клер. Я знаю, ваш друг на них необычайно похож. Но он — цивилизованное существо, как вы и я. Бринны же — дикари. С васками война идет более или менее по правилам. Но бринны! Для них все годится: яд, предательство, ложь, засады! Никогда еще ни один пленник не выходил живым из их рук. Говорят, и, вероятно, так оно и есть, что они людоеды. И они ненавидят нас лютой ненавистью. Даже те, кого мы обратили в рабство, очень опасны. Пару месяцев назад трое из них набросились на женщину и перерезали ей горло, прежде чем кто-то успел вмешаться. Нет! Нам надо подчинить васков и уничтожить бриннов. Только после этого у нас появится время на то, чтобы подумать о настоящей цивилизации.

«Старая история, — меланхолично подумал Акки. — Старая история победителей и побежденных. Различия порождают недоверие, недоверие порождает страх, а страх — ненависть. Побежденный боится и ненавидит победителя, до которого ему далеко в материальном плане. Победитель презирает, ненавидит и боится побежденных, которые, естественно, гораздо более многочисленны. И, вероятно, как с одной стороны, так и со стороны другой, в большинстве своем

люди честны и отважны! Выходит, это еще один случай, когда придется применить Стальной закон!»

Дверь с грохотом распахнулась, и за соседний столик опустились трое молодых моряков. Клер какое-то время прислушивался к их разговору. Они говорили о мысе Бурь, об архипелаге Пиратов, о потерянных островах, о северном побережье экваториального континента и его непроходимых джунглях, о пополнении запасов пресной воды под стрелами бриннов, о сказочных краях, где золото катается в речушках, как камушки в реках Берандии. Акки с ностальгией подумал о зале ожидания во дворце Миров, там, на Рессане, где молодые координаторы, вернувшиеся со своих первых заданий, рассказывали друг другу такие же, ни более, ни менее правдоподобные истории. Единственная разница заключалась в социальном положении этих и тех рассказчиков. Сущность же была одна и та же: стремление к чудесному, новому, которое толкало молодых людей всех человечеств на поиски далеких стран и волшебных планет. Один из моряков, явно более сообразительный, чем его товарищи, язвительно оценивал все эти россказни, легко отделяя правдивое от похожего на правду, возможного и ложного.

«После соответствующего обучения из него бы вышел замечательный координатор», — подумал Клер.

В послеполуденные часы, бродя наугад по городу, он завязывал разговоры с ремесленниками, солдатами, городскими торговцами. Себя он выдавал за капитана корабля, пришедшего из Сен-Поля, самого отдаленного от Берандии города. Когда разговор затрагивал опасные темы, которые могли бы его выдать, Бушран, игравший роль помощника капитана, ловко вмешивался и давал необходимые разъяснения. Но все эти дневные беседы лишь подтвердили его первоначальный вывод: берандийцы ненавидели васков и презирали бриннов.

По возможности, во избежание общения с «подставными» людьми, он сам выбирал собеседников, но так ничего и не узнал об истинных чувствах народа к его правителям. Никто не собирался говорить на эту тему с незнакомцем. Но он и не огорчался: главной проблемой для него было вовсе не это.