Том 4. Произведения 1857-1865

Живоедова.Разумеется, даровому коню что в зубы смотреть… Так пойдем, что ли, закусить, матушка? По мне, поди старик-то давно стосковался.

Фурначев. Пожалуйте, сударыня.

Уходят.

Сцена VI

Фурначев(один).

Фурначев. Ну, кажется, с божиею помощью, это дело уладится… Вот Настасья Ивановна говорит: куда деньги копишь? Глупая баба! деньги всякому нужны: с деньгами всякая тварь человеком делается, без них и человек тварью станет. Господи! давно ли, кажется, давно ли я босиком, в одной рубашонке, к отческому дому гусей загонял! давно ли в земском суде, в качестве писца, для старших в кабак за водкой бегал, и за все сии труды не благодарность, а единственно колотушки в награду получал! И как еще колотили-то! Еще хоть бы с рассуждением, туда, где помягче, а то просто куда рука упадет — как еще жив остался! И вот теперь даже подумать об этом как-то странно! Кожа на ногах сделалась тонкая, тело белое, мягкое, неженное… и говорят еще, зачем тебе деньги? Как зачем? Вот я еще немножко здесь позаимствуюсь, потом перееду в Петербург, пущусь в откупа ^*, а там кто знает, какую ролю провиденье назначило мне играть? Вот намеднись Василий Иваныч из Петербурга пишет, что у них на днях чуть-чуть откупщика министром не сделали… что ж, это правильно! потому что откупщик — он всю эту подноготную как «помилуй мя, боже» заучил! Ну а что, если и я?.. Нет, лучше бросить эту мысль!.. Ну, а если?., ведь бывали же такие примеры! (Повергается в мечтательность.)Или вот суету мирскую брошу, от дел удалюсь, да и стану в правительствующем сенате на крылечке, с залогами в руках, отступного поджидать ^*…я, дескать, в дела входить не желаю, я, по милости божией, много доволен, а вот отступным не побрезгуем-с… хе-хе-хе!.. Ведь достиг же я статского советника, происходя черт знает из какого звания… даже сказать постыдно! А всё деньги! Анна Петровна сказывала, что у старика до двух миллионов — ну, положим, хоть полтора… Если из них двести… нет, сто девяносто тысяч «именных» Прокофью… Что ж, ему это достаточно! платками да ситцами торговать можно и на сто рублей! Да в делах, да в залогах, да в недвижимости еще сколько! И все это Прокофью… предостаточно! Ну, десять тысяч Живоедовой за труды… остальные…

Входит лакей. Ну, что там еще?

Лакей(конфиденциально).Прокофий Иваныч пришли.

ФурначевАх, а Анна Петровна еще здесь?

Лакей. Здесь-с.

ФурначевАх ты, господи! Уведи, уведи, братец, ты этого Прокофья; скажи, чтобы на кухне обождал, покуда эта ведьма тут.

Лакей уходит. Что бы ему, однако ж, за надобность до меня?

Живоедова(появляясь в дверях).Прощайте, Семен Семеныч, мне уж и до дому пора.

Фурначев. Прощайте, сударыня; Иван Прокофьичу наше почтение… скажите, что мы за него денно и мощно к престолу всевышнего молитвы воссылаем!

Живоедова уходит. >Что ж бы, однако, ему за надобность?

Сцена VII

Фурначеви Прокофий Иваныч. Прокофий Иваныч, не говоря ни слова, несколько раз кланяется.

Фурначев. Здравствуй, любезный друг! ты не посетуй, что дожидаться заставил, тут Анна Петровна была. Да у меня и на кухне хорошо.

Прокофий Иваныч. Помилуйте, ваше высокородие!

Фурначев. Ну, что новенького?

Прокофий Иваныч.Мы люди темные, ваше высокородие: целый день все в лавке сидишь… хошь и бывают новости, так самые, можно сказать, несообразные…

Фурначев.Можешь присесть, любезный.

Прокофий Иваныч. Нет, уж позвольте постоять, ваше высокородие…

Фурначев(в сторону).Стало быть, нужду до меня имеет! (Громко.)Как хочешь, любезный, я не неволю… а слышал, комета новая проявилась?

Прокофий Иваныч. Как же-с, вот Дементий Петрович из Москвы пишет, что надо звезде быть… там, слышь, много об этом в простонародье толков идет.

Фурначев.Какой это Дементий Петров? тот, что ли, что наемщиками торгует? ^*

Прокофий Иваныч. Тот самый-с.

Фурначев.Знаю, имел дела по рекрутскому присутствию…. Человек основательный!

Прокофий Иваныч. Он теперь уж большими делами занимается… Нынче, сказывают, с наемщиками-то хлопот да строгостей…

Фурначев.Нет, отчего же? можно и нынче! Это всё одни наругатели слух пущают, что нынче будто бы свет наизворот пошел, а он все тот же, как и прежде был! Да разве Дементий-то в «разврате» состоит?

Прокофий Иваныч(мнется).Да-с, ваше высокородие… он… точно… старинных обычаев держится…

Фурначев.Похвального мало. Умрет, как собака, без покаяния. Что ж он еще пишет?

Прокофий Иваныч. Да что пишет-с? Пишет, что великому надо быть перевороту, примерно так даже думать должно, что и кончина мира вскорости наступить имеет.

Фурначев.Ну, а ты как?

Прокофий Иваныч. Мы что, ваше высокородие! Мы, можно сказать, на земле, каков есть червь, и тот не в пример превосходнее нашего будет… Мы даже у родителя под гневом состоим.