Том 4. Проза

– Самочувствие отличное, продолжайте подъем. – Голос Алексея был спокоен. – Коля! Все в порядке! Меньше кури, – добавил он.

Теперь и Николай улыбнулся и выбросил очередную сигарету.

А голос с из-под потолка продолжал:

– 10 000, 11 000, 12 000…

Лена ехала в Москву в поезде Рязань – Москва, как всегда с книгой на коленях. Но книгу она не читала, а только смотрела на страницы – и видела черные линейки, потому что думала о своем.

– Я вот уже час смотрю на вас, как вы читаете одну и ту же страницу, – сказал пожилой человек в украинской рубашке и с огромным портфелем. – Что с вами, вам ничем не надо помочь? – Он спросил это просто и искренне, и Лена поэтому так же ответила:

– Нет. Я просто очень беспокоюсь – успею ли к шести часам на Ленинградский проспект. Времени в обрез, а мне очень нужно успеть.

– За мной придет машина. Я еду в Шереметьево – и с удовольствием вас подвезу! – Человек с портфелем очень обрадовался, что маршрут совпадает, и Лена – тоже.

– Спасибо, – сказала она и снова попыталась читать. На этот раз ей это удалось.

Поезд приближался к Москве…

– 45 000 метров, – бесстрастно докладывал голос из динамика, – 46 000, 48 000, 50 000. Стоп! Сообщите самочувствие.

– Отлично! – Голос Алексея звучал бодро. – Валяйте, ребята, откачивайте дальше. Эта штука держит прекрасно. Теперь все в порядке. Дальше!

Люди в зале оживленно заговорили.

Николай подошел к микрофону и сказал:

– Алеша! Когда закончим подъем, ты немного подвигайся, ладно?

– Хорошо, – послышалось из динамика. – Какая температура?

– Минус сто семьдесят, – ответил Николай, взглянув на термометр.

Голос продолжал докладывать:

– 59 000, 61000, 63 000…

– Да что ты! – искренне удивился Алексей. – А мне тепло, даже жарковато.

– Какая температура тела? – спросил Николай, отключив микрофон.

– Тридцать восемь и две, – ответил врач. – Это не опасно – волнение…

– 65 000, 66 000, 67 000, 68 000, 69 000, 70 000. Подъем закончить!

В зале все затихли, слышалось только легкое потрескивание приборов, и мигали лампочки индикаторов. И казалось, что они мигают громко.

– Коля! – В голосе Алексея проглядывало явное удовольствие. – Коля! Выполняю всякие упражнения – как в гимнастическом зале, – вроде в трусиках и в маечке. Красота!

Николай сказал в микрофон:

– Запомни, когда будет неудобно. И не напрягайся!

– Ага, ладно. Наклоны вперед – неудобно. Тянет.

– Где? – спросил Николай.

– Спина, елки-палки.

Николай что-то быстро записал.

– Попробуй подтянуться, – попросил он.

– Это – вполне; трудно немного, но это потому, что он тяжелый, черт, – ответил Алексей.

– Леша, ты продолжай и больше не разговаривай! Спустишься – расскажешь.

Алексей ответил:

– Ладно, – и замолчал.

В аппаратной люди замерли над приборами, а в зале молча стояли, глядя на задраенный люк. Голос из-под потолка произнес:

– Спуск, – и начал отсчет в обратном направлении: – 69 000, 67 000, 65 000, – и так далее.

… Черная «Волга» остановилась недалеко от института. Лена поблагодарила своего благодетеля и вышла. Она прохаживалась недалеко от подъезда института.

Вдруг двери распахнулись, и целый клубок возбужденных человеческих тел выкатился на улицу. Этот клубок мял и тискал двоих людей, особенно одного – невысокого улыбающегося парня, и другого – высокого и бледного, который прикуривал от своей папиросы.

– А признайся, Лешка, все-таки было страшно? – спросила Алексея та самая лаборантка, которая крестила дверь барокамеры. – Ведь страшно? А?

– Не скрою, – улыбался Алексей, – даже ноги подкосились, но скафандр не дал упасть.

Его хлопали по плечу, девушки целовали, говорили: «Старик, ты – молодец!» – а Николаю жали руки и поздравляли с победой.

Вот вышел Борисенко, пожал руку Алексею, произнес свое: «Вот так!» – и бросил Николаю:

– Ну что же, победителей не судят!

– Ну да, их сразу сажают, – мрачно сострил Николай. Все рассмеялись, кроме Борисенко, – он покачал головой и сказал:

– Вы неисправимы! – и пошел к персональной своей машине.

Кто-то сказал:

– Завтра появится отчет: «В руководимой мной лаборатории…» и т‹ак› д‹алее›.

– Да уж, наверное, и сегодня, – добавил другой.

– Бог с ним, ребята. Пускай приобщается. Дело-то сделано. – Николай был великодушен. – Ладно, теперь давайте прощаться!

Толпа быстро рассосалась, и на ступеньках остались двое – Алексей и Николай. Они хитро посмотрели друг на друга и начали бить друг друга по плечу, довольно сильно, так что могло показаться, будто они дерутся, а они хохотали во все горло, потом обхватили один другого и начали поочередно поднимать над землей.

– Леха, ты гений! – кричал Николай.

– Нет, Коля, это ты – гений, а я – исполнитель. Ведь это ты, паразит, сделал эту штуку.

– А ты – испытал, черт подери! Я сидел в комнате, а ты – в этом гробу, при абсолютном нуле. Нет, Леха, ты вот такой парень!

– Да и ты ведь, Коля, тоже.

Лена стояла очень близко от них. У нее были такие глаза, как будто она увидела удава в ванной. Друзья не замечали ее, а она, конечно, не могла подойти, потому что – ну что бы она сейчас сказала? Что? Можно, конечно, поздравить обоих… А дальше?…