Том 4. Стихотворения и поэмы 1941-1963

Нет, не бездушности потемки,
магнатов дети,
а наших славных дней потомки
за все в ответе.

Осенних листьев жар багряный

земля взметает,
и плод крылатый, на воздух прянув,
кружась, слетает.

Так дерево перелетает

за океаны,
и радует, и осеняет
другие страны.

В Боливии, и в Барселоне,

и в Парагвае
освобожденный гимн колоний
слова слагает.

И ветер, разгоняя тучи,

двукрылья клена
несет через моря и кручи
в земное лоно.

И эти крылья-семена

в исходе лета
разносят наши имена
по странам света!

1962

Бессонные стихи

Мне не бабушкино
     знахарство,
не рецепты
   мудрых врачей, –
стих –
  единственное
      лекарство
от бессонных
    долгих ночей.
Нет в природе
    помощи лучшей,
поднимающей чувства
      ввысь,
как крылатостью
     двух созвучий
выводить на орбиту
     мысль.
На четыре
   стороны света
открывается
    горизонт,
и душа
  стихом обогрета,
и –
 бессонница не грызет!
Это средство
    вам не игрушки,
сонным людям
    оно не впрок;
это все испытали:
     Пушкин,
Баратынский,
    Лермонтов,
      Блок…
Маяковский?..
    Должно быть, редко.
Надо вот что
    иметь в виду, –
на вопрос он сказал бы:
      «Детка,
я
 работаю
   на ходу!»
И,
 услышанный всем народом,
в громогласье
    своих стихов, –
гулливеровским
     пешеходом
он ушел бы
    за грань веков!

1962

Живой

Как по Питерской,

по Тверской-Ямской…

Старинная песня

Как по улице
    по московской,
еще веющей
    стариной,
шел – вышагивал
     Маяковский,
этот самый.
   Никто иной!
Эти скулы,
   и брови эти,
и плеча
  крутой разворот, –
нет других таких
     на планете:
измельчал что-то
     весь народ.
Взглядом издали
     отмечаясь
посреди
   текущей толпы,
отмечаясь
   и отличаясь,
как горошина
    от крупы,
шел он буднями,
     серыми зимними,
через юношеские
     года,
через площадь
    своего имени –
Триумфальную
    еще тогда.
Шел меж зданий
     холодных каменных,
равнодушных
    к его судьбе;
шел
  живой человеческий памятник,
непреклонный
    в труде – в борьбе.
Шел добыть
    на обед монету –
не для жизненных
     пустяков, –
шел прославить
    свою планету
громовым
   раскатом стихов.
С толстомясыми
     каши не сваришь,
а худой
   худому сродни:
сразу видно –
    идет товарищ!..
Так мы встретились
     в эти дни…
Вот идет он,
    мой друг сердечный,
оттолкнув
   ногой пьедестал, –
неизменный
    и бесконечный,
тот,
 кто бронзовым
     так и не стал.

1962–1963

Стихи про себя