Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли

Не страстные томления,
Не юный жар в крови, –
Блаженны озарения
И радости любви.

Вовеки неизменная

В величии чудес,
Любовь, любовь блаженная,
Сходящая с небес!

Она не разгорается

В губительный пожар, –
Вовек не изменяется
Любви небесный дар.

Любить любовью малою

Нельзя, – любовь одна:
Не может быть усталою
И слабою она.

Нельзя любовью жаркою

И многою любить:
Чрезмерною и яркою
Любовь не может быть.

Её ли смерить мерою,

И ей ли цель сказать!
Возможно только верою
Блаженную встречать.

Вовеки неизменная

В величии чудес,
Любовь, любовь блаженная,
Сходящая с небес!

«Не могу собрать…»

  Не могу собрать,
  Не могу связать, –

Или руки бессильны?

Или стебли тонки?
Как тропы мои пыльны!
Как слова не звонки!

  И чего искать?

  И куда идти?
  Не могу понять,
  Не могу найти.

«Я иду от дома к дому…»

Я иду от дома к дому,
Я у всех стучусь дверей,
Братья, страннику больному,
Отворите мне скорей.

Я устал блуждать без крова,

В ночь холодную дрожать
И тоску пережитого
Только ветру поверять.

Не держите у порога,

Отворите кто-нибудь,
Дайте, дайте хоть немного
От скитаний отдохнуть.

Знаю песен я немало, –

Я всю ночь готов не спать.
Не корите, что устало
Будет голос мой звучать.

Но калитки не отворят

Для певца ни у кого.
Только ветры воем вторят
Тихим жалобам его.

«Под кустами…»

Под кустами
Снег лежит,
Весь истаял,
И сквозит.

Вот подснежник

Под ольхой, –
Он в одежде
Голубой.

Для чего ж он

Так спешит?
Что тревожит?
Что томит?

«В изукрашенном покое…»

В изукрашенном покое
  Веселятся дети,
И за ними смотрят двое,
  И не дремлет третий.

Первый – добрый: улыбнётся, –

  Засмеются дети,
Много игр у них начнётся, –
  И спокоен третий.

Злой второй: он только глянет, –

  Подерутся дети,
Сильный слабого тиранит, –
  И приходит третий.

Он колотит без разбора,

  Присмиреют дети,
И к себе уходит скоро.
  Но не дремлет третий.

Родник изведённый

Невозмутимая от века,
Дремала серая скала,
Но под рукой у человека
Она внезапно ожила:
Лишь только посох Моисеев
К ней повелительно приник,
К ногам усталых иудеев
Из камня прядает родник.

Душа моя, и ты коснела,

Как аравийская скала,
И так же радостно и смело
В одно мгновенье ожила:
Едва коснулся жезл разящий,
И гневный зов тебя достиг,
Как песней сладостно-звенящей
Ты разрешилась в тот же миг.

«Узкие, мглистые дали…»

Узкие, мглистые дали.
Камни везде и дома.
Как мне уйти от печали?
Город мне – точно тюрьма.

Кто же заклятью неволи

Скучные стены обрёк?
Снова ль метаться от боли?
Славить ли скудный порок?

Ждать ли? Но сердце устало

Горько томиться и ждать.
То, что когда-то пылало,
Может ли снова пылать?

«Какая усталость!..»