Том 4

Р о д и о н (садится). Мы ненадолго. Я - вообще на пять минут. Я проездом, только чтоб подцепить ее, ну и тебя повидать, конечно. Я сам давно наметил такой план - непременно как-нибудь повидать тебя, пожать руку... Ты знаешь за что. Я тебя раньше считал не очень мужчиной, ну, а ты... Можно мне пожать твою руку? (Не отпуская руки Ельникова.) Слушай, Саша. Я не красноречив, конечно, но я ей-богу порядочный человек, что б ты там не думал... Видишь, мы опять с нею. Я по-честному. Не думай, что я скотина, отнимаю и так далее. Я скажу то, что я думаю. При ней. По сути дела, я один ее люблю, по-настоящему, по-хорошему, ты понимаешь. Я ее полюбил еще в те времена, когда у нее за душой ничего не было, ни славы, ни настоящего уменья, ни проклятой этой повадки, которой она вам, дошлым мужикам, головы крутит... Была себе студенточка со способностями, и больше ничего. Вполне подходящая пара для такого простака армейского, каким я был... Не было у меня силы направить, удержать... А баба - у-у!.. Так ведь я из нее человека сделаю. Честное слово, сделаю. Напрыгалась - хватит! Детей мне будет рожать и кашу варить. Не смейся - будешь! Я теперь знаю, как это делается. Спуску поменьше давать, да своевременно принимать меры против разных фиглей-миглей, вот и все. Вся нехитрая наука... Она ведь неплохой человек. Уж если по всей совести, так это она меня надоумила вместе к тебе прийти. Давай, говорит, зайдем вместе, поговорим по-хорошему, объяснимся, все-таки, говорит, как-то так... Даже сказала попросим прощенья. Ну, я не считаю, что ты в этом нуждаешься, но все-таки, конечно... Саша, я ухожу. (Встает.) Видел в Москве Надежду, велела передать, что, одним словом, - привет, одним словом, велела передать. Ну, ладно, мне что, я передаю, что мне велено...

Е л ь н и к о в. Надя не простила меня.

Р о д и о н. Такие, брат, не прощают.

Е л ь н и к о в. Нет, иногда прощают. Я слишком обидел ее.

Р о д и о н. Может быть, тут даже не в обиде дело. Ты пойми ее все-таки: замуж она выскочила, конечно, в пику тебе, сгоряча, от обиды. Теперь ты ее зовешь... Ну а человека-то, того человека, так ей и бросить, как тряпку, за ненадобностью?.. Прикажешь бросить?

Е л ь н и к о в. Запутался я, Родион...

Р о д и о н. Да. И ее запутал. Не запутывай еще больше; оставь ее так, как есть... Жалко ее. Мне всех баб вообще жалко, которые мыкаются в жизни вздорно. Я и ее жалею, вот ее, ее... (Указывает на Заиньку.) Черт ее душу разберет, чего ей надо, чего она шатается от мужика к мужику... Я, вот, к одной прибился, к студенточке пустяковой, на медвежонка похожей, с тех пор никого мне не надо, хочешь - верь, хочешь - нет... (Заиньке.) Ты что смотришь так?

З а и н ь к а. Смотрю...

Р о д и о н. Изучаешь?

З а и н ь к а. Изучаю...

Р о д и о н. Сравниваешь?

З а и н ь к а. Сравниваю...

Р о д и о н. Саша, ухожу. Будь здоров, не поминай лихом, не приходи в отчаяние. Что, брат, делать, я вот тоже, например, не тем занимаюсь... Я ведь просился в свое время в летчики - не приняли! Не с твоим, говорят, ростом и весом летать; ходи по земле. А я, понимаешь, с детства видел себя в воздухе!! Хожу, ничего. Сперва страдал, потом привык. Дай тебе бог, как говорится, Саша... (Заиньке.) Я тебя подожду на улице.

З а и н ь к а. Хорошо.

Р о д и о н. Не забудь, пожалуйста, мне еще на вокзал.

З а и н ь к а. Я недолго. (Родион уходит.) Сядь около меня. Не хочешь? Все равно... Ты веришь, что мне все равно?

Е л ь н и к о в. Не знаю.

З а и н ь к а. Ты похудел, постарел... Ты стал еще красивее! Он грубый и плоский, как булыжник, правда?

Е л ь н и к о в. Нет.

З а и н ь к а. Все-таки я, вероятно, останусь с ним.

Е л ь н и к о в. Это очень хорошо.

З а и н ь к а. Тебе нравится?

Е л ь н и к о в. Я считаю, что для тебя это самое надежное убежище.

З а и н ь к а. Все мы хлебнули славы. А его слава - самая простая и самая прочная.

Е л ь н и к о в. Я не о том. Сердце у него - самое простое и прочное.

З а и н ь к а. Ты уже привык ходить по земле?

Е л ь н и к о в. Нет. Я никогда не привыкну.

З а и н ь к а. Он говорит - можно привыкнуть.

Е л ь н и к о в. Можно. Можно! Но я никогда не буду ходить по земле.

З а и н ь к а. Будешь летать?

Е л ь н и к о в. Буду летать.

З а и н ь к а. С подбитым крылом?

Е л ь н и к о в. Крамин летает.

З а и н ь к а. То - Крамин!..

Е л ь н и к о в. А это - Ельников.

З а и н ь к а. Как же ты будешь летать, мой чудесный?

Е л ь н и к о в. Не все ли тебе равно.

З а и н ь к а. Не скажешь?

Е л ь н и к о в. Нет.

Молчание.

З а и н ь к а. А мне говорили, что ты учишь детей в школе.

Е л ь н и к о в. Совершенно верно, учу.

З а и н ь к а. Ты учишь детей в школе.

Е л ь н и к о в. Да. Это очень приятно - летать и учить детей.

З а и н ь к а. Может быть... может быть... Ты гораздо, гораздо красивее стал!

Е л ь н и к о в. Очень рад.

Молчание.