Том 5

Пусть кандидат в сумасшедший дом запомнит все эти варианты, и за его избрание можно быть спокойным. В Германии лучше вовсе не иметь друзей, чем столько с ними возиться.

Выше я показал, как адски трудно склонять «мой добрый друг»; но это лить треть ожидающих вас неприятностей: ведь прилагательные бывают не только мужеского, но и женского и среднего рода и в зависимости от этого подвергаются все новым чудовищным искажениям. Прилагательных в этом языке больше, чем черных кошек в Швейцарии, и каждое из них так же обстоятельно склоняется, как и в указанном примере. Трудно? Хлопотливо?.. Словами этого не передашь! Один студент-калифорниец говорил мне, что предпочтет уклониться от доброй выпивки, чем просклонять два немецких прилагательных. Человек, выдумавший немецкий язык, явно не жалел трудов, чтобы запутать его елико возможно. Так, например, в обычных случаях вы пишете дом — Haus, лошадь — Pferd, собака Нund; но если те же слова встретятся вам в дательном падеже, извольте прибавлять к ним этакий бессмысленный довесок в виду никому не нужной буквы «е» и пишите — Hause, Pferdе, Hunde. Однако такое же «е» служит в немецком, как «s» в английском, для обозначения множественного числа. Вот и получается, что бедный новичок, не разобравшись, ходит месяц дурак дураком, принимая одну дательную собаку за двойняшек; и не раз бывало, что такой же новичок, не располагающий большими капиталами, покупая одну собаку, платил за двух: он, видите ли, думал, что покупает собаку во множественном числе, тогда как это была собака в дательном падеже единственного числа. Закон, неукоснительно придерживающийся грамматики, будет на стороне продавца, так что в суд подавать бесполезно.

По-немецки все существительные пишутся с прописной, и это, надо сказать, удачная идея, а удачные идеи в этом языке особенно бросаются в глаза по причине их большой редкости. Я считаю такое написание удачным потому, что вы с первого же взгляда видите, что перед вами существительное. Правда, и тут возможна путаница, ведь любое имя собственное можно принять за обозначение предмета, а это заведет вас в такие дебри, что потом уже не докопаетесь до смысла. Это тем более возможно, что немецкие имена собственные всегда что-нибудь значат. Я как-то перевел одно предложение следующим образом: «Разъяренная тигрица сорвалась с привязи и начисто сожрала злополучный еловый лес» (Тапnenwald); но когда, набравшись храбрости, я усомнился в этом факте, выяснилось, что Tannenwald в данном случае фамилия человека.

У каждого существительного свой род, но не ищите здесь ни логики, ни системы; а посему род каждого существительного в отдельности нужно вызубрить наизусть. Иного пути нет. Чтобы справиться с этой задачей, надо иметь память, емкую, как гроссбух. В немецком девушка лишена пола, хотя у репы, скажем, он есть. Какое чрезмерное уважение к репе и какое возмутительное пренебрежение к девушке! Полюбуйтесь, как это выглядит черным по белому — я заимствую этот диалог из отлично зарекомендованной хрестоматии для немецких воскресных школ.

Гретхен: Вильгельм, где репа?

Вильгельм: Она пошла на кухню.

Гретхен: А где прекрасная и образованная английская дама?

Вильгельм: Оно пошло в театр.

Чтобы покончить с родом немецких существительных, остается добавить следующее. В этой области царит полнейший беспорядок; так, дерево — мужеского рода, почки на нем — женского, а листья — среднего рода; лошади — бесполые животные, собаки — мужеского, а кошки — женского пола, — в том числе, понятно, и коты: рот у человека, шея, грудь, локти, ноги, пальцы, ногти и тело — мужеского рода; голова — мужеского или среднего, смотря по тому, какое слово вы употребили, а не в зависимости от того, кто обладатель головы: так что голова у немок — мужеского, или — в лучшем случае — среднего рода; нос, губы, руки, бедра и большие пальцы ног — женского рода; а волосы, уши, глаза, подбородок, колени, сердце и совесть вовсе не имеют пола. Очевидно, изобретатель этого языка только понаслышке знал, что такое совесть.

Из вышеприведенного анатомического исследования видно, что и Германии мужчина только мнит себя мужчиной, — при ближайшем рассмотрении у него должны возникнуть сомнения. Он убеждается, что, по сути дела, представляет собой нелепую смесь полов; и если он может утешаться тем, что хотя бы на добрую треть принадлежит к мужественному мужескому полу, то ведь, то же самое может сказать о себе любая женщина и корова в стране.