Том 5

— Прощение есть, Одиссей! — продолжал голос богини. — Но прежде следует наказание. Никогда больше в этой жизни ты не станешь супругом златокудрой Елены, никогда не достигнешь звезды, которая, однако, продолжает и будет сиять для тебя сквозь туманную дымку смерти. Но смотри, когда ты пробудишься к новой жизни, чтобы твои глаза были открыты и уловили ее сияние. А теперь скажу тебе в утешение: здесь ты не умрешь, и пытки не коснутся тебя, так как смерть придет к тебе с воды. Но перед смертью ты еще раз увидишь златокудрую Елену и услышишь от нее слова любви, узнаешь сладость ее поцелуя, хотя твоею она не будет. Знай, что громадное войско идет на Кемет и с ним большой флот ахеян. Иди им навстречу и сражайся против твоего родного народа, так предопределено судьбой. Рази мечом сынов тех, с кем ты бок о бок бился под стенами Илиона; в этой битве ты найдешь смерть, а в смерти — то, чего ищут все люди, испытавшие объятия бессмертной Елены. Хотя люди думают, что она живет на земле, но, в сущности, они видят только ее тень: в долинах смерти она царит, в садах царицы Персефоны, где змей не может казаться звездою и грех не властен разъединить тех, кто составляет одно. Укрепи сердце свое и поступи так, как велит тебе твой рассудок. Прощай!

Так проговорила богиня из светозарного облака и скрылась, а сердце Скитальца преисполнилось радости, так как теперь он знал, что утратил Елену не безвозвратно и что позорная смерть в пытках не грозила ему.

Было за полночь. Фараон крепко спал. Но царица Мериамон не спала. Она поднялась со своего ложа и, накинув на себя темный плащ, скрывавший даже ее лицо, и взяв потайной фонарь, крадучись, прошла длинный ряд зал, отворила скрытую в стене дверь и стала быстро спускаться по узкой и темной секретной лестнице. На последней площадке стоял страж, она, толкнув ногой, разбудила его и показала большой перстень царицы Тэйе с изображением Хатхор, поклоняющейся солнцу. Страж с низким поклоном пропустил ее, отворив железную калитку в стене.

Длинными ходами, уходившими глубоко в подземелье, шла царица и наконец остановилась у дверей небольшой сводчатой комнаты, где мерцал огонь. Там слышались мужские голоса: она с минуту стояла, прислушиваясь к ним. Незнакомцы говорили громко и злобно хохотали. Она толкнула дверь и вошла. Тут было шестеро безобразных черных негров, сидевших на полу вокруг восковой фигуры нагого человека, которую они резали своими ножами, рвали щипцами, давили тисками, кололи громадными железными иглами, применяя и другие отвратительные орудия пытки. Это были палачи, упражнявшиеся в своем деле накануне казни Скитальца, над которым им предстояло применить все свое искусство в присутствии самого фараона.

Мериамон прошла мимо них, держа на виду перстень, и те пали лицом вниз, не смея поднять глаз. Проходя мимо, Мериамон наступила со всей силой на восковую фигуру и растоптала ее.

В противоположном конце комнаты была небольшая дверка, ведущая в другой темный проход, а в конце этого прохода стояла полуотворенной каменная дверь. У этой двери Мериамон остановилась с сильно бьющимся сердцем, из нее доносились звуки знакомого голоса, который пел:

Мужайся, сердце мое, недолго тебе терпеть позор

и мучения!

И добро, и зло миновали, близок конец!

Подле трона Зевса стоят два сосуда.

Из них он сыплет и радость, и скорбь умирающим

людям!

Мужайся, сердце, и с честью выйди из последнего

смертного боя.

И перейди в те поля, где ждут тебя рыцарственный

Гектор

И все те, кто сражались за Трою!

Мериамон, слушая эту песню, невольно изумлялась мужеству человека, который мог петь в такую минуту перед пыткой. Она тихонько отворила дверь и вошла. Место мучений было ужасно: всюду железные крюки, цепи и всякие орудия пыток, а посреди стояло каменное ложе, к которому был прикован цепями Скиталец. На нем не было одежды, кроме узкого пояса, прикрывавшего наготу; в ногах и в голове ложа горели медные жаровни, бросавшие красные пятна света на орудия пыток, на мрачные своды и стены, украшенные изображением их.

Крадучись, пробралась Мериамон за изголовье Скитальца, где он не мог ее видеть, но ей показалось, что его чуткий слух уловил какой-то звук, так как он перестал петь свою песню и стал прислушиваться. Она стояла молча, не шевелясь, затаив дыхание и не спуская глаз с того, кого она любила, кто был для нее прекраснее всех мужчин на свете.

— Кто ты такой? — спросил наконец герой. — Если ты один из палачей, то приступай к своему делу! Ты мне не страшен, никакие твои ухищрения не вырвут у меня ни стона, ни звука. Но знай, что боги справедливы и отомстят за меня! Уже сейчас тьмы и тысячи войска надвигаются сюда, а суда ахеян, грозных в бою, подобно стаду хищных волков, налетят на эту страну, предавая все мечу и огню!

При этих словах Мериамон склонилась над ним, чтобы прочесть в его глазах то, что в них было написано, и облик ее отразился на медной поверхности жаровни у него в ногах.

Одиссей узнал, кто стоит за его изголовьем.