Том 5. Багровый остров

Голубков. Она, она... Серафима Владимировна, арестованная вместе со мною. Клянусь, это же просто нелепо, поймите. У нее припадок был, это же смешно, вы интеллигентный человек!

Тихий. Вы волнуетесь. Курите, успокойтесь. О ней я вам скажу несколько позже. (Курит.) Эх, русские интеллигенты! Если бы вы пожелали осмыслить все, что происходит, мы бы, вероятно, не сидели здесь с вами в этих гнусных стенах в Севастополе. Очень возможно, что мы были бы с вами в Петербурге, вспоминали бы наш университет! Ведь я сам в нем учился. (Меняет тон внезапно, лицо его вспыхивает.) Мерзавец, перед кем сидишь? С папироской. (Ударяет по папиросе Голубкова, и та падает звездой.) Встать смирно, руки по швам!

Голубков (в ужасе). Боже мой!

Тихий. Слушай, падаль, как твоя настоящая фамилия?

Голубков. Я поражен... Моя настоящая фамилия — Голубков.

Тихий вынимает револьвер, целится в Голубкова. Голубков закрывает лицо руками.

Тихий. Тебе еще никогда не делали маникюра в контрразведке? Нет? Ну а я тебе сделаю. У нас есть специальная игла, мы ее нагреваем, и ею я тебе вычищу ногти. Понимаешь ли ты, что ты в моих руках? Никто тебе не придет на помощь! Понял?

Голубков. Понял.

Тихий. Итак, условимся. Ты будешь говорить чистую правду. При первой же лжи я тебя буду пытать. Контрразведка знает все, от нее нет тайн.

Голубков. Клянусь...

Тихий. Молчать! Отвечать только на вопросы!

Голубков. Да.

Тихий (прячет револьвер, берет перо, говорит скучающим голосом). Садитесь, пожалуйста. Ваше имя, отчество и фамилия.

Голубков. Сергей Павлович Голубков.

Тихий. Ваше социальное происхождение?

Голубков. Я сын профессора и сам приват-доцент.

Тихий (пишет, скучно). Где проживаете постоянно?

Голубков. В Петербурге.

Тихий. Зачем же вы прибыли в расположение белых из Советской России?

Голубков. Я давно уже стремился в Крым, потому что в Петербурге голод, я там работать не могу. И на самом вокзале познакомился с Серафимой Владимировной, которая тоже бежала сюда, и поехал с нею к белым.

Тихий (зовет). Гаджубаев!

Гаджубаев (вырос из земли). Я!

Тихий (пишет, скучая, говорит Гаджубаеву). Согрей иглу и принеси вино.

Гаджубаев. Слушаю. (Исчез.)

Голубков (волнуясь). Что вы хотите делать? Что вы делаете? Я говорю правду!

Тихий. У вас расстроены нервы, господин Голубков. Я пишу, как видите, и больше ничего не делаю. А правду продолжайте говорить. Зачем прибыла к белым именующая себя Серафимой Корзухиной?

Голубков. Я твердо... я знаю, что она действительно Серафима Корзухина. Она жена товарища министра здесь же, в белом правительстве. Он раньше ее бежал к белым и ее вызвал сюда.

Тихий. Каким образом ей удалось проехать по Советской России?

Голубков. Ее муж, Корзухин, отсюда, из Крыма, прислал ей с человеком фальшивые документы на имя советской учительницы Лашкаревой, будто бы ей нужно в командировку в город Бахмут.

Тихий (открыл ящик письменного стола, достал документы, показывает их Голубкову). Эти?

Голубков (поглядев). Эти. А вот и подлинный паспорт — Корзухиной. Эти, эти!

Тихий (прячет документы в стол). Давно ли она состоит в коммунистической партии?

Голубков (волнуясь). Этого не может быть, не может!

Гаджубаев входит и вносит на подносе длинную иглу, которая светит белым фосфорическим светом, и бутылку вина с двумя стаканами.

Тихий. Ступай!

Гаджубаев уходит.

(Взяв иглу за деревянную ручку, держит ее так, что она освещает лицо Голубкова, говорит тихим, но грозным голосом.) Будешь сейчас писать все, что показал, и если ты запнешься, я коснусь тебя иглой. Предупреждение слышал?

Голубков. Слышал.

Тихий. Пиши здесь. (Диктует.) «Я, Сергей Павлович Голубков, на допросе в контрразведывательном отделении 31 октября 1920 года старого стиля показал...»

Голубков пишет с неподвижным лицом.