В те дни, когда в садах ЛицеяЯ безмятежно расцветал,Читал охотно Елисея14,А Цицерона проклинал,В те дни, как я поэме редкойНе предпочел бы мячик меткой,Считал схоластику за вздорИ прыгал в сад через забор,Когда порой бывал прилежен,Порой ленив, порой упрям,Порой лукав, порою прям,Порой смирен, порой мятежен,Порой печален, молчалив,Порой сердечно говорлив,
II
Когда в забвенье перед классомПорой терял я взор и слух,И говорить старался басом,И стриг над губой первый пух,В те дни… в те дни, когда впервыеЗаметил я черты живыеПрелестной девы и любовьМладую взволновала кровьИ я, тоскуя безнадежно,Томясь обманом пылких снов,Везде искал ее следов,Об ней задумывался нежно,Весь день минутной встречи ждалИ счастье тайных мук узнал,
III
В те дни – во мгле дубравных сводовБлиз вод, текущих в тишине,В углах лицейских переходовЯвляться муза стала мне.Моя студенческая келья,Доселе чуждая веселья,Вдруг озарилась! Муза в нейОткрыла пир своих затей;Простите, хладные науки!Простите, игры первых лет!Я изменился, я поэт,В душе моей едины звукиПереливаются, живут,В размеры сладкие бегут.
IV
И, первой нежностью томима,Мне муза пела, пела вновь(Amorem canat aetas prima[53])Всё про любовь да про любовь.Я вторил ей – младые другиВ освобожденные досугиЛюбили слушать голос мой.Они, пристрастною душойРевнуя к братскому союзу,Мне первый поднесли венец,Чтоб им украсил их певецСвою застенчивую музу.О, торжество невинных дней!Твой сладок сон душе моей.
И свет ее с улыбкой встретил,Успех нас первый окрылил,Старик Державин нас заметилИ, в гроб сходя, благословил.И Дмитрев не был наш хулитель;И быта русского хранитель,Скрижаль оставя, нам внималИ музу робкую ласкал.И ты, глубоко вдохновенныйВсего прекрасного певец,Ты, идол девственных сердец,Не ты ль, пристрастьем увлеченный,Не ты ль мне руку подавалИ к славе чистой призывал.
В черновиках сохранились строфы, отчасти совпадающие с беловыми, но в основном дающие другие подробности лицейских лет Пушкина: