Том 5. Калина красная

– Да? Вообще-то лучше, конечно, без приключений... – и Сеня скоренько похромал из чайной.

Микола подошел к стойке, посмотрел меню... Задумался, посмотрел в окно и тоже пошел из чайной.

– Еще в свидетели счас запишут, – сказал он буфетчице на прощание.

...Только к вечеру Сеня добыл вал. Но теперь у него стал мотоцикл. Сеня, грязный по уши, копался в нем.

...Микола издалека узнал знакомую маленькую фигурку на дороге. Подъехал, остановился.

– Чего у тебя?

– Прокладку пробило... Зараза. Весь изматерился.

Микола подошел, тоже склонился к мотоциклу.

– Вроде сделаю, начну заводить – чихает пару раз и глохнет.

Микола внимательно исследовал неполадку... Покачал головой.

– Надо новую.

– Надо... Курево есть?

– Есть.

– Давай перекурим это дело.

Микола, вынимая из кармана папиросы, увидел коленчатый вал.

– Достал?

– Достал. Новенький. Если теперь кто сунется еще раз к моей машине, стрелять буду.

– А где достал?

– Тайна, папаша, покрытая мраком.

– Трепло.

– Там больше все равно нету.

...Сидели, курили.

Мимо, по тракту, шли и шли машины, груженные хлебом. Навстречу ехали пустые. А когда машин не было, слышно было, как в сухом теплом воздухе стрекочут кузнечики и заливаются вверху невидимые жаворонки.

Поле за трактом было уже убрано; земля отдыхала от гула машин и тучной ноши своей – хлеба. Только одинокие свежие скирды соломы золотились под солнцем.

Парни смотрели вдаль, думая каждый о своем.

– По двадцать семь на круг выходит, – сказал Микола. – Такой – даже у нас редко бывал.

Сеня взял с земли какой-то плоский предмет, обернутый тряпкой... Развернул тряпку, показал – патефонная пластинка.

– В районе купил, – Сеня прищурил глаза, прочитал: – Рада Волшанинова. «Уйди». «Когда душа полна» – в скобках. Нет, вот эта: «Не уезжай ты, мой голубчик». Тоже Рада. Братке везу, пусть послушает. Тонкий намек...

Микола глянул на Сеню... Поднялся, задавил каблуком окурок.

– Нужны ему твои... голубчики, как собаке пятая нога.

– Ничего говорить не буду, заведу молчком и сяду. Вот поет, слушай... Я давеча в раймаге чуть не заплакал. Давай забросим к тебе мотоцикл, а то я тут ночевать буду. Бери его... – Сеня завернул пластинку, взял коленчатый вал и понес в кабину.

Микола повел мотоцикл к задку кузова.

Вместе забросили мотоцикл в кузов.

Поехали.

Сеня положил пластинку в багажничек. Вал держал в руках, как ребенка.

Некоторое время молчали.

Иван курил, сидя на кровати.

Валя подошла к нему.

– Встань-ка, я застелю.

Иван поднялся... Оказались друг против друга. Близко. Иван засмотрелся в ее чистые, чуть строгие от смущения глаза...

– Сватать меня вчера приходили, – тихо сказала Валя.

Иван молчал.

– Что же не спросишь – кто?

– Я догадываюсь.

– Ну? – требовательно и нетерпеливо спросила она.

– Что?

– Что же не спросишь, чем кончилось-то? Сватовство-то.

– Я знаю.

– Господи!.. Все-то он знает. Какой ведь еще... Чем?

– Отказом.

– Отказом... Легко сказать: мне их жалко обоих. Сеньку даже жальчее.

Помолчали.

– Почему ж ты молчишь-то как каменный?

– Потому что мне тоже жалко.

– А меня так вот никому не жалко!.. Или ты это – из жалости?

Иван повернул ее лицом к себе.

Валя быстро смахнула ладошкой слезу.

– Господи... так скоро и такой дорогой стал, – Валя сняла у него с подбородка табачинку, прижалась горячей ладошкой к заросшей щеке, погладила. – Колючий...

Иван обнял ее, прижал к груди. Долго стояли так.

– Валя, Валя... Мне кажется, я сумку отнимаю у нищего на дороге.

– Ты про Сеню?

– Про Сеню и про...

– Ну а что же мне-то делать, Ваня, голубчик? Мне ведь тоже любить охота. Кто же любить не хочет?

– Все хотят, – согласился Иван.

– Если бы я пожила-пожила да снова родилась – тогда можно и так как-нибудь. А снова-то не родишься.

– Тоже верно. Все понимаешь.

– Господи, я вообще все понимаю! Мне, дуре, надо было мужиком родиться, а я вот...

– Не жалей.

– Как не жалеть! Были бы у нас права одинаковые с вами, а то...

– Что?

– Вам все можно, а наше дело – сиди скромничай.

– Что – «все»-то?

– Да все! Захотел парень подойти к девке – подходит. Захотел жениться – идет сватает. А тут сиди выжидай...

Иван крепко поцеловал ее.

– Чего глаза-то закрыла?

– Совестно... И хорошо. Как с обрыва шагнула: думала – разобьюсь, а взяла – полетела. Как сон какой...

Иван поцеловал ее в закрытые глаза.

– Теперь смотри...

Когда он ее целовал, вошел Сеня... Мгновение стоял, пораженный увиденным, потом повернулся и хотел выйти незамеченным. Но споткнулся о порог... В этот момент его увидел Иван. Валя ничего не видела, не слышала. Открыла глаза, счастливая, и ее удивило, как изменился в лице Иван.

– Ты что?

Иван прижал ее, погладил по голове.

– Ничего. Ничего.

– Ты как-то изменился...

– Ничего, ничего. Так.

Сеня загремел в сенях, закашлял.

– Сеня идет.

Валя отошла к столу, принялась готовить.

– Как раз к ухе-то. Он ее любит. Сейчас – страда, некогда, а то все время на речке пропадает.

Вошел Сеня. Улыбчивый.

– Привет!

– Здравствуй, Сеня! Как раз ты к ухе своей любимой подоспел.