Том 5. Кому на Руси жить хорошо

После опубликования «Последыша» реакционная критика упрекала поэта в том, что сюжет этой главы построен «на совершенно невероятном и, можно сказать, вполне бессмысленном анекдоте» (Реальнейший поэт. — РВ, 1874, № 7, с. 440; подпись: А. <В. Г. Авсеенко>). Между тем случаи такого рода имели место в русской действительности. Декабрист А. В. Поджио в письме к доктору Н. А. Белоголовому сообщал о подобном факте. В селе Щуколове Дмитровского уезда Московской губернии владелица имения скрывала факт освобождения крестьян от своего разбитого параличом мужа и «ежедневно счастливый еще помещик отдает по-прежнему приказания старосте: „Завтра — сгон, собрать баранов, баб не спускать“ и пр.» (Белоголовый И. А.Воспоминания и другие статьи. М., 1897, с. 111). К. И. Чуковский, указавший в комментарии к поэме на этот факт, высказал предположение, что он мог быть известен Некрасову от Н. А. Белоголового и положен поэтом в основу сюжетной ситуации главы «Последыш». И. Н. Кубиков усомнился в справедливости гипотезы К. И. Чуковского на том основании, что, познакомившись с Н. А. Белоголовым в ноябре 1872 г., Некрасов не мог за полгода написать такую большую вещь (Кубиков В.Комментарий к поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». М., 1933, с. 91–92). Поскольку многие произведения Некрасова были созданы в очень сжатые сроки, К. И. Чуковский счел возражение И. Н. Кубикова неосновательным. Но датировка автографа ИРЛИ А доказывает, что сюжетная ситуация главы «Последыш» зафиксирована Некрасовым значительно раньше знакомства его с Н. А. Белоголовым. Может быть, поэт имел другой, более ранний источник информации о случае в селе Щуколове, может быть, отталкивался от какого-то другого реального факта. Известно, например, что отец Некрасова, по словам самого поэта, «сошел в могилу <…> не выдержав освобождения, захворав через несколько дней поело подписания уставной грамоты.» (ЛН, т. 49–50, с. 142).

Опирался ли Некрасов при работе над «Последышем» на какой-то известный ему реальный факт или нет, важно, что сюжет главы подсказан ему сущностью социально-экономических отношений, сложившихся между пореформенным крестьянством и бывшими владельцами «крещеной собственности», когда «крестьяне в большинствегуберний коренной России остались и после отмены коепостного права в прежней, безысходной кабале у помещиков» (Ленин В. И.Полн. собр. соч., т. 20, с. 140). Сюжет главы «Последыш», построенный на резком столкновении интересов большого крестьянского коллектива и помещика-землевладельца, и отражает Факт кабальной зависимости «свободных» крестьян от помещика.

Хотя действие главы «Последыш», писавшейся в 1872 г., приурочено к лету того же года, когда семь временнообязанных мужиков начали свое странствие, она не уводила в прошлое. Подсказанная тревогами и надеждами 1870-х гг., она обращала внимание читателя-современника к самым животрепещущим вопросам дня и главному из них — вопросу о положении и дальнейших судьбах крестьянства, ибо в течение всего пореформенного десятилетия продолжался процесс его разорения и обнищания. Показывая страшную силу инерции прошлого, пережитки крепостничества в социально-экономической жизни России 1870-х гг., поэт говорит и о тех сдвигах, которые произошли за десятилетие в народном сознании, о пробуждении мысли народной даже в самом глухом захолустье.

Глава «Последыш» намечает важный перелом в идейном движении всей поэмы. Не отказываясь от намерения рассказать о встречах странников с чиновником, министром, царем, автор «Кому на Руси жить хорошо» в 1872 г. выдвигает на первый план вопрос о поисках путей к народному счастью, определив этим в какой-то степени направление дальнейшего развития действия. Но на этом этапе работы главу «Последыш» Некрасов считал сюжетно завершенной и закончил ее эпилогом, из которого читатель узнавал, что крестьяне с наследниками Утятина «тягаются доднесь».

Цензор Н. Е. Лебедев писал о «Последыше» в феврале 1873 г. в своем докладе Главному управлению по делам печати, что эта глава «отличается <…> крайним безобразием содержания и, не имея никакого литературного и художественного достоинства, носит характер пасквиля на все дворянское сословие», что здесь «поэт хотел представить в мрачном свете и отталкивающем виде не только прежних дворян, владельцев крепостными, но и настоящих, так как молодые наследники представлены им также бесчестными и не сдерживающими данного слова». На основании того, что «означенное стихотворение может служить возбуждением антагонизма между высшим и низшим классами общества и составляет оскорбление для дворянского сословия», цензор требовал изъятия этой главы поэмы из журнала «Отечественные записки» (ГМ, 1918, № 1–4, с. 90). После того как «Последыш» был все-таки опубликован, Цензурный комитет вторично обратился в Главное управление по делам печати, по-прежнему резко характеризуя это произведение и считая его типичным «для определения характеристики журнала» (там же, с. 91).