Том 5. Критика и публицистика 1856-1864

По мнению Салтыкова, на время «переходного состояния» отношения крестьян и помещиков должны рассматриваться не как «личные», а как чисто «имущественные», как отношения арендатора и землевладельца. Отсюда делается вывод, что необходимость в полицейской власти помещика отпадает. Более того, предоставление помещикам сферы полицейской деятельности в их имениях означало бы, что «крепостное право… не будет de facto уничтожено». И Салтыков предлагает толковать слова правительственного проекта «вотчинная полиция предоставляется помещику» не буквально, а как данное «в общих чертах» указание на будущее административно-полицейское устройство. В основе такого устройства, по мнению Салтыкова, должны лежать «муниципальные начала», то есть участие в полицейском управлении всех сословий, в том числе и крестьян. В этой части «Заметки…» Салтыков развивает мысли, изложенные им в его служебной «Записке об устройстве градских и земских полиций», дошедшей до нас в изложении и в цитатах К. К. Арсеньева в его работе «Материалы для биографии М. Е. Салтыкова (Н. Щедрина)».

Хотя окончательный вариант крестьянской реформы во многом отличался от предложенного в рескриптах, пункт о вотчинной полиции сохранился в Положениях 19 февраля. Помещику было предоставлено право вмешиваться в дела крестьянской общины, против чего восставал Салтыков в «Заметке…»[136].

Меры правительства по изменению и устройству быта помещичьих крестьян… — Даже приступая к подготовке реформы, царизм боялся открыто произнести слова «отмена крепостного права». Если в первом (секретном) сопроводительном отношении С. С. Ланского к рескрипту Назимову говорилось об «освобождении крепостного сословия», то во всех последующих, публиковавшихся отношениях это выражение было заменено термином «устройство и улучшение быта помещичьих крестьян».

Одни полагают, что на время переходного состояния необходимо вооружить помещика… правом наказания… — Эта мысль неоднократно высказывалась в печати. Она развивается, например, в статье Л. К-ина «Предположение об устройстве крестьянского быта и помещичьих имений по Рязанской губернии» («Сельское благоустройство», отдел «Русской беседы», 1858, кн. I, № 1, январь).

Другие идут еще далее и смотрят на помещиков как на прирожденных полициймейстеров в районе своих имений… — В том же выпуске «Сельского благоустройства», где опубликована указанная статья А. К-ина, помещена статья В. Лыкошина «Мысли бельского вотчинника по вопросу об устройстве быта смоленских крестьян», где утверждается, что помещик — идеальный полицеймейстер, с которым не может сравниться никакой чиновник. Народ, заявляет В. Лыкошин, свыкся с тем, что помещик — заботливый блюститель порядка, а «мирские сходы, сельские суды не могут действовать с тем единством, которого требует самодержавная власть в обширном государстве».

Наконец, явятся… и такие имения, которых крестьяне… приобретут себе от помещика участок земли в свою полную собственность. — Ни царские рескрипты, ни сопроводительные к ним отношения С. С. Ланского не предусматривали такой возможности, но в печати этот вариант активно обсуждался (см., например, вызвавшую ряд откликов статью В. Ржевского «Несколько мыслей по вопросу о доставлении помещичьим крестьянам возможности приобретения поземельной собственности». — «С.-Петербургские ведомости», 15 марта 1858 г.). Официально возможность выкупа земельных наделов впервые была признана в «отношении» С. С. Ланского к начальнику Тверской губернии от 5 ноября 1858 г.