Прачка с длинною косою*
Самый темный день*
Максимилиан Волошин. Федор Сологуб. «Дар мудрых пчел»*
Газета «Русь». 1907.14 июня. № 152.
Автор – поэт, критик, художник, переводчик Максимилиан Александрович Волошин (наст. фам. Кириенко-Волошин; 1877–1932). Статья вошла в сборник «О Федоре Сологубе: Критика. Статьи и заметки». Сост. Ан. Н. Чеботаревская. СПб., 1911. Печ. по изд.:
Евгений Аничков. Символизм «Заложников жизни» Федора Сологуба*
Новая жизнь. 1912. № 12. Печ. по этому изд.
Автор – критик, историк литературы, прозаик Евгений Васильевич Аничков (1866–1937); с 1920 г. профессор Белградского университета.
Анастасия Чеботаревская. «Творимое» творчество*
Золотое руно. 1908. № 11/12. Печ. по изд.: О Федоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. СПб., 1911.
Составитель этого сборника – жена Сологуба (с 1908 г.) Анастасия Николаевна Чеботаревская (1877–1921), критик, прозаик, драматург и переводчица М. Метерлинка, О. Мирбо, Г. де Мопассана, Стендаля и др. 23 сентября 1921 г. Чеботаревская в приступе психастении бросилась в р. Ждановку (не в Неву, как утверждают многие мемуаристы) и погибла. «Анастасия Николаевна, – писал Сологуб 21 декабря 1921 г. литературоведу А. Г. Горнфельду, – дала мне все то счастие, которое может дать самоотверженно верная жена и беззаветно преданный друг… Мы были с нею более близки, чем бывают люди в браке. Вся моя литературная и общественная работа объята ее сотрудничеством и влиянием. В ней для меня было всегда живое воплощение моей собственной художественной и житейской совести, и я принимал ее советы как неизменно верное указание того пути, который я сам себе раз навсегда начертал. Ее нервы были истощены… Одним из последних тяжелых ударов для нее была смерть А. А. Блока». «Потом он опять жил, – пишет о Сологубе О. Д. Форш в автобиографическом романе „Сумасшедший корабль“, – потому что он был поэт, и стихи к нему шли. Но стихи свои читал он несколько иначе, чем при ней, когда объезжали вместе Север, Юг и Волгу и „пленяли сердца“. Он больше пленять не хотел, он с покорностью своему музыкальному, особому дару давал в нем публичный стихотворный отчет, уже ничего для себя не желая. Входил он к людям сразу суровый, отвыкший. От внутренней боли был ядовит и взыскателен» (Л., 1988. С. 96).