Том 5. Мы — на острове Сальткрока

— Всего-то пять минут, — сказала Чёрвен. — Все равно что ничего.

Она сама всем распорядилась. Пелле оторопел и не сопротивлялся. Она потащила его за собой в ялик и, прежде чем Пелле понял, что происходит, она уже перевезла его через залив на Ясеневый островок и представила Рулле как оптового покупателя кроликов.

А кроликов там было видимо-невидимо. Позади дровяного сарая Рулле тянулись длинные ряды кроличьих клеток, в которых сидели кролики всех возрастов и всех мастей — черные, белые, серые и пегие. Пелле прижался лицом к железным прутьям и вдохнул восхитительный запах кролика, сена и увядших листьев одуванчика. Он подолгу стоял перед каждой клеткой, заглядывая каждому кролику в глаза. В одной из клеток сидел в одиночестве маленький пухленький пегий с белыми пятнами кролик и так усердно хрупал листья, что у него даже кончик носа подрагивал.

— Этого, — сказал Пелле. Больше он не мог ничего сказать, а только смотрел на кролика и с замиранием сердца ждал, когда же наконец возьмет его на руки.

— Он самый неказистый из всех, — отметила Чёрвен.

Пелле с нежностью взглянул на пегого:

— Неужели? А по-моему, он так преданно смотрит мне в глаза.

Рулле с Ясеневого островка был старый холостяк. Один-одинешенек жил он на острове, промышляя рыбой и торгуя кроликами. Раз в неделю он приезжал в лавку Гранквистов закупить табаку, кофе и прочих припасов, поэтому не мог не встречаться там с Чёрвен, как и все жители окрестных шхер, приезжавшие в лавку на Сальткроку.

Теперь она стояла перед ним, зажав в кулаке крону Пелле.

— Даю за кролика крону. Идет? — сказала она, указывая на пегого.

— М-да, — ответил Рулле, пораженный столь бессовестным предложением.

Но Чёрвен уже сунула крону ему в руку.

— Спасибо, я знала, что ты согласишься.

Быстро открыв клетку, она вытащила кролика и сунула его в объятия Пелле:

— Держи!

Рулле потирал руки с довольным видом:

— Да, Чёрвен, здорово ты умеешь обделывать делишки! Ну, погоди, вот я приду в лавку за табачком!

Пелле гладил кролика, жмурясь от удовольствия. Шерсть кролика была мягкая и нежная. Пелле стало даже как-то не по себе. Он понял вдруг, какое неслыханное привалило ему счастье.

— Погоди малость, вот подрастет — отличное получится из него жаркое!

У Пелле побелел кончик носа.

— Никогда не будет из него жаркое, ни за что на свете! — горячо заверил он.

— Зачем же он тогда тебе? — спросил Рулле.

Пелле крепко прижал к себе кролика.

— Он мой! Он мне нужен!

Рулле не был черствым человеком и согласился, что кролика можно держать просто для себя, хотя такая мысль никогда раньше не приходила ему в голову. Увидев, как несказанно обрадовался мальчик такому крохотному и неказистому крольчонку, Рулле оживился. Он притащил Пелле деревянный ящик для кролика и, улыбаясь, проводил мальчика до причала. А Чёрвен уже сидела на веслах.

— Сегодня теплый погожий денек, — сказал Рулле, вытирая пот со лба. — Повезло тебе, Чёрвен, грести недалеко.

Чёрвен с видом знатока взглянула на тучи, затянувшие небо за островом, и мрачно изрекла:

— Будет гроза!

Конечно, хорошо, что грести недалеко. Она была храбрая, как настоящий полководец, но у нее была одна маленькая слабость. Она до смерти боялась грозы, хотя и не признавалась в этом.

Только она взялась за весла, как послышались первые отдаленные раскаты грома.

Правда, Пелле их не слыхал. Он сидел на носу ялика, держа ящик на коленях, и через щелку разглядывал своего кролика, своего собственного кролика! Понадобились бы страшные раскаты грома, чтобы отвлечь его от этого занятия.

Пелле увидел Чёрвен, которая сидела с таким выражением лица, словно вот-вот заплачет, и удивленно спросил:

— Никак ты грозы боишься?

Чёрвен заерзала на месте.

— Не-е, не боюсь… только иногда… когда гром гремит.

— Фу, гроза — это совсем не страшно, — уговаривал девочку Пелле.

При этом он испытывал чувство гордости, что хоть раз оказался мужественнее Чёрвен. Конечно, нет ничего хорошего сидеть целую ночь на кухне и слушать раскаты грома, но грозы он ни капельки не боялся, хотя вообще-то был не из храбрых.

— Тедди тоже говорит, что гроза — это не страшно, — сказала Чёрвен. — Но когда бушует гроза, то вроде бы она говорит мне: «А вот и нет, конечно, я страшная», — и тогда я ей верю больше, чем Тедди.

Только она успела это сказать, как над головой снова загремело — раздался такой ужасный треск, что Чёрвен вскрикнула и в испуге закрыла лицо руками.

— Ой, весла, — крикнул Пелле, — гляди, весла!

Чёрвен пришла в себя и взглянула на весла.

Они тихонько плыли по волнам в нескольких метрах от ялика.

Много раз Чёрвен роняла весла в воду, и это ее не пугало. Но теперь бушевала гроза, и ей не хотелось остаться в ялике, на котором без весел к берегу не причалишь. Поэтому она вместе с Пелле стала звать на помощь Рулле. Они видели, как Рулле не оглядываясь взбирался на пригорок к своим кроликам.

— Ты что, глухой, что ли? — закричала напоследок Чёрвен.

Как видно, она не ошиблась. Вскоре Рулле исчез из виду.

А ялик тихо скользил по воле волн.